– Итак, – твердо сказал я, – воительницам, забеременевшим в ходе эксперимента, создать все необходимые условия и обеспечить медицинский контроль. Ответственные – Лилия, Анастасия, Птица. Не исключено что подобное в ближайшее время станет достаточно массовым явлением. Колдун, готовь свое узкоспециализированное заклинание, и когда будешь готов к испытаниям, то немедленно доложи. На этом все.
Сороковой день в мире Содома. Утро. Заброшенный город в Высоком Лесу.
Маг воды и воздуха, бывшая жрица Анастасия.
Сорок дней и ночей длится наша командировка в этом проклятом и несчастном во всех смыслах мире. Обстоятельства сложились так, что жизнь, полная скитаний и невеселых приключений, научила меня смирению перед самой несчастной долей. Потому что я, рожденная так высоко, как только можно вообразить, уже несколько раз падала на самое дно и снова поднималась оттуда – когда стечением обстоятельств и божьим промыслом, а когда и собственными слабыми усилиями – но потом снова падала вниз, потому что так складывались обстоятельства. И пусть в моем сердце до сих пор зияют незаживающие раны прошлых потерь, я снова готова к тому, чтобы падать и подниматься вновь. Но сейчас я не одна, и это внушает надежду. Так надежно, как сейчас, я не чувствовала себя даже в детстве. Серегин выглядит гораздо лучшим защитником слабых и обиженных, чем мой несчастный и безвольный отец, который будто бы сам делал все, чтобы приблизить ужасный конец нашей семьи.
Тот, собственно, не смог защитить даже самого себя и своих близких, и пал жертвой собственной слабости. Другие миры тут не в счет. Я уже знаю, что в мире княгини Волконской мой отец стал жертвой эсеровских бомбистов, а в мире майора Половцева наша семья была спасена «старшими братьями» от заточения в доме купца Ипатьева, после чего все мы умерли в преклонном возрасте и в своих постелях. Кстати, я уже знаю, что в обоих этих мирах Анастасия Романова благополучно вышла замуж и ни один ее ребенок не унаследовал родового проклятия королевы Виктории. А это значит, что я могу сойтись с мужчиной, которого полюблю, и родить ему здорового и сильного сына.
Когда я впервые встретила Серегина, то думала, что он прислан для того, чтобы поставить точку в моей бессмысленно длящейся жизни. Но точка, широко ухмыльнувшись, превратилась в запятую; жизнь поломойки Анастасии закончилась и началась жизнь уважаемой магини, мастера стихий воды, воздуха и льда, и как минимум пятого-шестого человека в окружении капитана Серегина. Американка Мэри называет его владельцем частной военной корпорации, но это смешно. Серегин не владелец, он и есть сама эта корпорация, царь, Бог и воинский начальник, отец родной для всех нас, единый во всех лицах. И хоть я уже взрослая женщина, но должна признать, что на роль отца Серегин подходит намного лучше моего несчастного папа; снаружи суровый, внутри добрый – он и защитит, и утешит, и научит, как делать все правильно. Серегин такой, какой есть, и тем хорош.
Но сейчас я не об этом. Сегодня мне снился странный тоскливый сон, будто я снова должна буду увидеть папа и мама, сестер, своего десятилетнего братика, и саму себя, маленькую егозу и задиру Настасью. Снова будет роковой август четырнадцатого года, снова на полях от Тильзита до Перемышля будут греметь пушки, и за веру, царя и отечество умирать русские солдаты. В Петербурге будет играть музыка, в Восточной Пруссии и Галиции безусые, только из училищ, подпоручики поведут ощетинившиеся штыками цепи на германские и австрийские пулеметы, и вместе со своими солдатами, навечно забытые, останутся там, в этих окровавленных полях. О боже, как мне теперь жалко этих юношей и их заплаканных матерей и невест, которые вдруг узнали, что самые дорогие им люди никогда уже не вернутся домой и не обнимут тех, кто их любит…
Как мне обидно за моего папа, бессильного изменить сложившуюся ситуацию, и как я зла на всех политиканов, поспешивших воспользоваться его слабостью. И в то же время мне кажется, что я снова встречусь с теми дорогими для меня людьми, которых уже успела похоронить, но они не признают меня, ибо слишком мало во мне осталось от той маленькой беззаботной Настасьи, а членство в магической пятерке изменило меня еще больше. Теперь во мне едкий, острый ум Анны Сергеевны, детское ищущее любопытство колдуна Димы, огненные эмоции сержанта Кобры и несокрушимая, как скала, сила капитана Серегина…
Да, он тоже был там, в моем сне, вместе со своим мечом и победоносным воинством; и горела земля, трещали короткими очередями пулеметы, мчались вперед, в ярости взметывая прах, под священным алым знаменем панцирные конные полки, бежали враги; и вставало над небосклоном яростное солнце нового русского рассвета. Я видела все это со стороны, как бы паря в небесах над полем битвы и, проснувшись, я не знаю, что бы все это значило. Но в одном я уверена точно – все это будет, потому что если такой мир существует, то Серегин, как бог священной русской оборонительной войны, обязательно пройдет через него огнем и мечом, и скромная женщина Анастасия будет рядом с ним.
Жаль только, что папа мало ценил таких деятельных и умных людей, как Серегин. При этом адмирал Макаров и премьер Столыпин, которым он оказал доверие и составил протекцию, погибли ужасной смертью, в то время как всякие бесполезные персоны, вроде графа Витте или большинства наших злосчастных родственничков, благополучно дожили до катастрофы семнадцатого года. Я даже не знаю, что можно будет сделать в четырнадцатом году, чтобы повернуть государственный корабль Российской империи на новый курс, но знаю, что Серегин не только попытается это сделать, но обязательно добьется в этом успеха.
Сорок третий день в мире Содома. Полдень. Заброшенный город в Высоком Лесу.
Офицер по особым поручениям лейтенант Гретхен де Мезьер.
Сегодня мне снова пришлось сходить домой, в родной мир, потому что через курьера, обслуживающего эту плутократку Мэри, до меня дошло известие, что мой папа, который в последнее время стал невероятно важной персоной, снова хочет видеть свою непутевую дочь. Судя по немногословной записке, разговор у папы ко мне сулил быть деловым и очень важным. Получив разрешение гауптмана Серегина (а то как же иначе), я через открытый портал убыла в папин городской дом в Тевтонбурге, где в последнее время образовалось нечто вроде нашего торгового представительства. Папы дома, как всегда во время моих визитов, не оказалось, но Аделин представила меня трем солидным господам, которые, по их словам, уже несколько дней справлялись о возможности встречи с моей персоной. После первых же слов нашего разговора стало ясно, что эти господа решили принять предложение переселиться в новый мир и принять участие в его освоении.
Старший из троих, Курт Вайс, промышленник и предприниматель, выбившийся из простых мастеровых, нервно разминал кожаную шапку в своих больших руках, говоря хриплым басом:
– Поймите, фройляйн Гретхен, не хотим мы идти под этих амазонок и их богиню – и все тут. Понимаем, что нет у нас другого выхода, а все равно не хотим. И жены наши не хотят, и дети, и работники тоже. Всю жизнь мы с ними воевали; а теперь извольте кланяться этой Кибеле. Херр Тойфель – он хоть и был нечистый гад, как нам объяснили, но все же мужик, а тут бабе надо кланяться…
Глянув в мое лицо и решив, что сказал лишнего, герр Вайс смутился и забормотал слова извинения.
– Да, ладно, герр Вайс, не извиняйтесь, – махнула я рукой, – мне самой эта Кибела не очень нравится, и поэтому, в соответствии с Договором, я и покидаю этот мир насовсем.
– Вот именно, фройляйн Гретхен, – сказал герр Вайс, – мы тоже хотели бы покинуть этот мир насовсем. В смысле, все сразу – и хозяева, и работники, и даже сервы, у которых мы тоже спросили их мнения, пообещав, что в новом мире они станут свободными людьми и подмастерьями, а сервов мы наберем из местных. Так вот, фройляйн Гретхен, мы хотели бы знать, сколько вы возьмете с нас за проход в тот мир. Фрау Мэри говорила о серебряной монете с человека и золотой монете с воза, но такая цена для нас слишком велика…
– Йа, йа, – забормотали спутники герра Вайса, – очень большая цена, просто неподъемная, оставляющая нас совсем без оборотного капитала.
– Так, господа, – решительно произнесла я, – финансы – это не по моей части, и, кроме того, мне ничего неизвестно о плате, взимающейся с переселенцев.
ebooksa