— Филя, подъём! — разбудил меня Саша. — Пора вам приниматься за ваши грязные дела!
Глава 23. …И практика
— Да идите вы все!.. Без меня! Я передумал! — сообщил я, глянув вниз, в темноту под обрывом.
— Поздно! — злорадно сообщил Борборыч. — Ведь ты сам этого хотел!
— Этого я не хотел! — я почувствовал, как по коже плотным табуном пробежали мурашки. — Я хотел по лестнице…
Приближаться к краю обрыва мне было боязно даже днём. Спускаться ночью по самодельной верёвке с тридцатиметрового обрыва в ревущие волны, с грохотом бьющиеся о скалы в темноте — было форменной глупостью. К сожалению, оценил я эту истину, только когда дошло до дела.
— Ты по воздуху хотел? — хмыкнул Толстый.
— Или телепортом? — согласился Вислый.
— Филя… — Барэл, вызвавшийся нас проводить, хлопнул меня по плечу. — Ты, как в том анекдоте, не можешь прогуливать школу — ведь ты её директор!
— Н-ня!.. — это всё, что я смог выдавить в качестве возражения. Возражения есть? Нет? Свободен.
Вспотевшими руками я схватился за верёвку и спиной двинулся к обрыву. Теперь я твёрдо знал, что моя самая большая глупость — доверять свою жизнь этой поделке наших рукожопов.
— Главное, не смотри вниз! — нудно, скучно и банально выдал Дойч, но его недошутка почему-то имела успех.
Сапоги я снял, и они теперь болтались у меня за спиной, примотанные к поклаже — копью с каменным наконечником, взятым со склада, и моей булаве. Брать её было страшно, но без неё идти в логово врага было ещё страшнее. Так что я решил рискнуть. Босые ноги упёрлись в каменный склон, и я принялся осторожно спускаться, делая несмелые шаги. Метров через пять стало легче — я ускорился и быстро преодолел весь оставшийся путь.
С верёвки меня сняла волна, которая накатила, пенясь и грохоча — и что есть силы безжалостно приложила меня о берег. Я не устоял на ногах и бухнулся на колени, в которые впились острые края валунов. И всё это было ещё не самое неприятное — боль можно было и потерпеть. Самым неприятным был запашок гнили и тления вокруг… Свои бытовые отходы мы нередко скидывали в море, и теперь под обрывом царил праздничный дух пиршества падальщиков. Даже представлять не хотелось, что за твари плавали у моих ног, подъедая отходы человеческой жизнедеятельности…
Хотелось поскорее пробраться по мелководью вдоль берега до пляжа и выбраться из воды. Однако пришлось стоять и ждать остальных диверсантов. Прибой был сегодня особенно неумолим и каждой волной старался сбить неожиданных купальщиков. Мне ещё было хорошо, ведь я после увеличения параметров поднабрал веса. А вот многим, кто смеялся надо мной наверху — пришлось несладко. Конечно, весело сверху наблюдать, как Филипп Львович пысается с обрыва спускаться. Просто Филипп Львович что-то подозревал и готовился… А вот теперь ему весело смотреть, как этих весельчаков шатает и мотает!..
Общий спуск занял почти полчаса. Хотя, если вдуматься, это было не так уж и долго. Сорок диверсантов, каждого из которых ждали свои задачи, преодолевали страшный спуск меньше, чем за минуту. И, нет, мы не тренировались!.. Последними были спущены мешки с диверсионными принадлежностями. Лично мне предстояло довести группу из поселян до одного из отхожих мест, где они будут разбрасывать колючки, а самому с Дойчем отправляться искать кучу оружия.
Чисто теоретически, найдя эти кучи оружия, нам предстояло затаиться — и, как только близнецы запалят первую, поджечь свою. Всего на поджог подписалось пятнадцать «гвардейцев». И попросилась ещё пара добровольцев из бывших рабов. Так что, если всё пройдёт гладко, урон окажется немаленький. Дальше план пестрел белыми пятнами… Почему? Да потому что ко времени, когда загорятся оружейные костры, половина диверсантов должна закончить свои тёмные делишки и вернуться в крепость. Кстати, добровольцы, раскидав колючки, уйдут первыми. Затем ретируются гвардейцы, занимавшиеся прикапыванием яиц. В лесу должны остаться только самые смелые и глупые. И вот как раз нам-то и предстояло спасаться самостоятельно. Пути отхода в этой части плана никто особо не продумывал…
Вообще вариантов было два: уйти в лес, обойдя бандитов по широкой дуге, и по мелководью вернуться к верёвке. Или прорываться к стене, надеясь, что лучники не успеют спустить здоровье в ноль. Всё зависело от того, насколько светло будет к моменту окончания диверсии. Так или иначе, но это была самая слабая сторона всего плана. И на ней мы могли основательно провалиться…