Макс Шнейдер был шести с половиной футов ростом и тощ как скелет; на руке болтались дорогущие часы, а рот был полон гнилых зубов. Купер полагал, что диссонанс во внешности являлся сознательным выбором мошенника – чтобы приводить в замешательство людей. Хотя, очень возможно, ему было просто плевать.
Чернокожий здоровяк, с которым разговаривал Шнейдер, вдвое превосходил его весом; цвет кожи черного говорил о том, что предки его – выходцы с Карибских островов, а не из Африки. Купер без труда прочитал, что здоровяк сейчас на взводе.
– Моей вины здесь нет.
– Ты представил мне этого парня, – настаивал Шнейдер. – Значит, он был твоим другом.
– Нет же, нет. Я говорил тебе, что только-только его встретил. Я говорил это, когда привел его сюда. Говорил, что толком его не знаю. Ты спросил меня, поручусь ли я за него, и я сказал, что нет.
Будто отгоняя дурной запах, Шнейдер махнул открытой ладонью у себя перед носом:
– А теперь твой дружок ввязался в драку в баре, и его арестовали. А вдруг он разболтает обо мне?
– Я за него не ручался!
– Мне нужно просто разорвать договор с тобой.
– Но мне же осталось всего три недели.
– Нет, – заявил тощий мошенник. – Тебе осталось еще шесть месяцев.
Здоровяк не сразу понял смысл сказанного, а когда понял, глаза его расширились, а ноздри задрожали.
– Но у нас же с тобой договор.
Шнейдер пожал плечами. Если он и побаивался размеров и ярости своего работника, то виду не подал.
– Шесть месяцев, – повторил он. И зашагал прочь.
– Я за него не поручался! – взревел чернокожий.
Тощий мошенник резко развернулся:
– Повтори, что ты сказал только что.
– Что?
– Повтори, что сказал. – Шнейдер обнажил коричневые зубы в ухмылке.