Охотники

— Быстрым шагом на каждый квартал у тебя будет уходить около двух минут. А еще лучше — возьми машину. Двигаться будешь с севера на юг. Начни вот отсюда…

Указательным пальцем Дейв очертил на карте нужный участок. Солнце почти скрылось за горизонтом, и я светил на карту фонариком.

— Тоннель Квинс–Мидтаун. Вот он. Понял, — я запоминал завтрашний маршрут.

— Пешком у тебя уйдет, как минимум, час, даже если ты будешь почти бежать. Поэтому лучше попробуй проехать на машине, если тебе повезет и дорога будет свободна. Если там все заблокировано, двигайся на юг, по Третьей авеню, например. Она в паре кварталов от побережья Гудзона.

— Почти все охотники ушли с побережья. Ты можешь наткнуться на них где угодно, — сказала Анна.

Действительно, с каждым днем охотников на берегах Гудзона становилось все меньше: там остались лишь самые больные и слабые с виду, другие постепенно уходили в сторону Центрального парка. Если по пути кто–то падал от усталости, они проходили мимо. Но если вдруг падавший разбивал об асфальт голову, остальные налетали на него, как стая стервятников.

Наблюдая за охотниками, я сделал кое–какие выводы:

— Думаю, они не станут гнаться за мной. Они нападают неосознанно: только если добыча сама идет в руки.

Анна посмотрела на меня:

— Особо не прельщайся по их поводу. Они гораздо опаснее, чем мы думаем.

— А как насчет тоннелей метро? — спросила Мини. — Вряд ли они разрушены, через них можно будет пройти, наверное.

— Наверное, можно. Только там темно и жутко. Все эти дни шел то дождь, то снег — поэтому там полно воды, а значит, и охотников. Так что я буду держаться подальше от метро.

Я вспомнил, как в вагоне выхватил лучом фонарика лицо того парня из банды, как он вздрогнул перед смертью, и как я боялся этой банды до того, как все вокруг превратилось в ад.

— Если через тоннель Квинс–Мидтаун можно проехать, то это лучший вариант, — стал рассуждать Дейв. — Прежде всего, до него рукой подать. И это не тоннель метро, Джесс: он гораздо шире и совершенно прямой, так что ты быстро увидишь, свободен ли проезд. Если там чисто — сразу возвращайся к нам. Черт, а вдруг тебе повезет, и ты сможешь проехать на ту сторону! Мама, наверное, готовит в убежище бургеры для пострадавших, а отец вступил в Национальную Гвардию и уже ищет меня.

Я кивнул. Пусть Дейв сам не очень верил в свои слова, все равно было приятно, что он немного воспрянул духом — разочаровывать его не хотелось.

В найденный в одной из квартир рюкзак я сложил воду и еду на сутки, запасной фонарик и заряженный Дейвом пистолет, засунул куртку Спасательной службы Нью–Йорка на случай дождя. Раздобытые там же, где и рюкзак, кроссовки, хоть и были мне на размер велики, туго шнуровались, поэтому отлично держались на ногах. Под широкие брюки в стиле «милитари» я пододел велосипедные штаны, а под футболку и толстую пайту с капюшоном — безрукавку из термоткани, чтобы уж точно не замерзнуть. Видок у меня был такой, будто я собрался в школьный турпоход, а на самом деле мне предстояла вылазка в огромный пустой город, где воздух еле–еле прогрелся чуть выше нуля, а по улицам бродили странные люди, готовые убить меня и выпить мою кровь.

— Все будет в порядке, — сказал я, затягивая потуже стропы рюкзака. — Выйду, прогуляюсь. Если повезет, найду брошенный «Порш» и прокачусь по Третьей авеню с ветерком, а может, и цыпочку какую–нибудь рядышком усажу.

Дейв улыбнулся своей белоснежной улыбкой. Щетина на подбородке у него была не в пример гуще моей: я мог на пальцах посчитать, сколько раз за всю жизнь я брился, а Дейв, похоже, познакомился с бритвой чуть ли не после начальной школы.

Он положил руку мне на плечо, взглянул на часы и сказал:

— Ну, пора.