Трижды его обстреляли, но он уворачивался и нёсся дальше. Один раз парень чуть не получил шип в спину, спасло то, что споткнулся. Полетев кубарем и больно ударившись плечом, он избежал гибели. Вскочил, добежал до труб отопления и прижался к ним спиной, переводя дыхание. Если Вилен правильно помнил, то кустов дальше не наблюдалось, хотя именно здесь марево становилось плотнее, а видимость сократилась до трёх метров.
Пот заливал глаза, тонкие ручейки стекали по лицу, но бороться с ними не было никакой возможности. Собравшись с духом, Ильич выбрался из своего укрытия и пошёл вперёд. Насчёт кустов парень ошибся – всё стало намного хуже, видимо, по какой-то причине здесь было больше добычи. Вилен даже разглядел стоявший посреди дороги грузовик на спущенных шинах, вокруг которого росло не меньше десятка кустов, вот только дистанция для них была великовата.
Вскоре его прикрыл забор предприятия «Полиуретан». А ещё через десять минут Вилен покинул ядовитую зону. Последние две сотни метров он буквально летел. Дважды его обстреляли, но он просто увернулся от летящих в него шипов.
Вырвавшись из бирюзового марева, парень радостно сорвал противогаз. Мокрое лицо обдало ветерком, приятно остудив кожу. Вилен обернулся, глядя на путь, который только что прошёл. На пару километров ушло около двух часов. При нормальных обстоятельствах – двадцать минут ходьбы. Но он прошёл и остался жив, это кое-что да значило. В этом мире не надо совершать показного геройства – не перед кем хвастаться, никому ничего не надо доказывать. Тот, кто мог только бахвалиться, погибал, тот, кто просто делал дело, получал возможность прожить ещё один день. Вилен устало опустился на ступени «Горэнерго». За эти два часа он устал, как будто пахал целый день, причём пахал в прямом смысле этого слова.
Расстегнув костюм и парку, он стянул промокшую насквозь майку, по сырой спине, обдуваемой утренним ветерком, побежали мурашки, но после парилки, в которой он побывал, это было почти наслаждение.
Опасный отрезок пути остался позади, теперь нужно подняться вверх километра на полтора – и он у цели. Вот только интересно, стоила ли эта цель того? Наверное, стоила, ведь видел же он в Волоколамске следы своего командира Игната Барского? А если был Игнат, значит, мог быть и он. Вилен уже давно воспринимал этот мир как зеркальный, он слишком хорошо знал город, чтобы не замечать стоящие на центральной улице новые дома, незнакомые переулки или названия, которых раньше здесь не видел. Зеркало-то – зеркало, только вышло оно слегка искривлённым.
Чувствовать пристальный взгляд не является среди людей экстраординарным талантом, очень многие чувствуют, когда на них смотрят. Так Вилен познакомился со своей подругой, с которой расстался накануне перехода в этот мир. Она ехала в автобусе, а он стоял на светофоре и увидел её, сидящую у окна. Едва он посмотрел, как женщина тут же обернулась и грустным взглядом посмотрела на водителя дорогого джипа. Вилен подрезал автобус у следующей остановки, женщина сама вышла к нему и, просто распахнув дверь, села в машину. До самого кафе, где варили чудесный кофе, они не сказали друг другу ни слова.
Как и Галина, он умел чувствовать взгляд. Вот и сейчас, идя по улице, он ощущал, как кто-то неотрывно наблюдает за ним. Но взгляд был не злобным, а скорее заинтересованным. Слева располагалась автоприборовская поликлиника, старая, двухэтажная, с обвалившейся крышей, справа – руины малосемейки. Увидев развалины, Вилен усмехнулся. В его мире это здание должно было рухнуть уже давно. Взгляд шёл из руин. Там уцелел небольшой угол, всего несколько квартир на первых трёх этажах. Всё остальное обрушилось и теперь бесформенными обломками валялось в радиусе полусотни метров. Видимо, это произошло давно, поскольку развалины уже покрылись мхом, отдельными кустами и больше напоминали холм с резкими изломанными линиями выступов. Швейная фабрика, стоящая следом за малосемейкой, тоже перестала существовать, её обрушившиеся перекрытия и голые закопчённые стены свидетельствовали о большом пожаре. Едва Вилен миновал эти два строения, как взгляд исчез, существо, наблюдавшее за ним, потеряло к нему интерес. Был это человек или мутант, Ильич выяснять не собирался.
Пара сотен метров отделяла парня от цели – группы старых «брежневок». Даже отсюда было видно, что они доживают свои последние годы. В другой раз Вилен бы сильно подумал, стоит ли входить внутрь аварийного, как называли подобное состояние коммунальщики, дома. Но выбора нет, надо идти вперёд.
Знакомый до боли подъезд и дверь точно такая же, как и в родном мире, металлическая, покрашенная тёмно-бордовой краской. Слева – никому не нужная панель домофона. Вилен задрал голову и посмотрел на знакомые окна второго этажа. Они не были разбиты, даже балконные уцелели, хотя по ним постоянно стучал ветвями выросший здесь за последние тридцать лет тополь. Наконец он решился и, распахнув дверь, вошёл в такой знакомый подъезд. Вилен не был во Владимире три года – именно столько прошло со смерти деда в том мире. Там Ильич закрыл дверь и оставил родной город, только со счёта ежемесячно уходила небольшая сумма на оплату коммуналки. Он даже не стал её сдавать, хотя сосед предложил пару хороших вариантов. Просто накрыл простынями мебель и вышел, заперев за собой дверь. Интересно, что произошло с Виленом Ульяновым в этом мире? Ведь здесь всё могло сложиться по-другому?
Чтобы попасть на второй этаж, пришлось поднапрячься. Дому досталось сильно, природа давно уже работала с ним, провалив крышу и промочив все квартиры от пола до потолка. То, что лестница, ведущая вверх, рухнула, было неприятно, но не критично. На этот раз верёвка могла выполнить свою задачу. Обвязав камень, Вилен одним броском зацепил самодельную кошку за прут, который раньше был частью перил. Обе лестницы обвалились, но уцелела площадка, на которой и располагалась нужная ему квартира. Ещё со школы Вилен любил лазить по канатам, вот и сейчас это не составило особого труда, да и высота смехотворная – два с половиной метра. Вскарабкавшись на площадку, парень быстро осмотрел дверь, ведущую в квартиру. Точно такую дверь он запер, уезжая, в другом мире. Достав «Гюрзу», Ильич дважды выстрелил в каждый замок. Тяжёлые бронебойные пули разворотили их с лёгкостью, теперь дело было за малым. Вилен извлёк из рюкзака уже не раз выручавший его гвоздодёр и, загнав плоский конец под дверь, подналёг всеми своими девяносто двумя килограммами. Такого насилия пострадавшие замки не выдержали, и дверь с лязгом распахнулась.
Что же, он не ошибся в своём стремлении попасть сюда. Квартира была точной копией квартиры его деда. Вилен переступил порог и оказался в большой прихожей: маленький пуфик, стенной шкаф, трюмо с зеркалом, занавешенным простыней, которая посерела от скопившейся на ней пыли. Единственное, что изменилось, – отсыревшие обои, которые, словно слёзы, свисали со стен. Вилен не стал задерживаться в дверях, его целью были две небольшие коробки с личными вещами деда: фотографии, выкупленные назад ордена, документы, наградной ТТ, который Ульянов-старший получил от самого маршала Конева. Коробки нашлись быстро. На фотографиях он без труда отыскал себя, бабушку и рано погибших родителей. Всё было так, как должно быть, кроме одного… Свадебная фотография, на которой стоял – он. В форме капитана внутренних войск, с молодой светловолосой девушкой. На обратной стороне дата – «12 сентября 2003 года». В этом мире Вилен Ульянов был женат.
Он быстро пересмотрел остальные фотографии. На них у Вилена оба глаза, причём парень на сто процентов был уверен, что человек с фото никогда не становился инвалидом. Он быстро перелистал записную книжку деда, на последней странице нашёл адрес и телефон, а над ними два имени – Вилен и Анна. Адрес владимирский, и он даже знал этот дом – новая высотка на улице Красноармейской. Теперь понятно, куда двигаться дальше, пора взглянуть на квартиру Вилена Ульянова, жившего в этом мире. Парень несколько минут посидел в старом кресле, вспоминая детство и юность, проведенную в этом доме, правда в другом мире. Друзей по двору, деда… слишком многое его связывало с этими родными стенами…
– Всё, хватит, – решительно поднимаясь, произнёс он, – нужно двигать обратно.
Достав из кармана часы, парень посмотрел на время. Стрелки показывали, что сейчас ровно половина одиннадцатого, прошло почти пять часов. Конечно, можно было бы обойти опасный химзаводской район, тем более Вилен неплохо знал, как и где можно срезать, но он решил возвращаться прежним маршрутом. На этот раз разведчик был вооружен самым главным оружием – знанием. Ильич выглянул в окно, мутное стекло мешало осмотреть все окрестности, но вход в подъезд просматривался хорошо. Пространство было пустынным и брошенным, только в густых кустах у соседнего дома кто-то качнул ветками, а может, просто ветер играл ими.
Вилен вышел из квартиры и в последний раз оглянулся. Пора переворачивать страницу и идти дальше. Ильич прикрыл дверь, отрезая себя от прошлого. Впереди ждали ядовитый туман и стреляющие кусты. Неизвестно, покинул ли клубок-щупалец «реку»… если он там, то переправиться будет довольно проблематично.
Вилен спустился во двор и пошёл по улице. Он успел дойти до конца дома, когда за спиной снова зашуршали ветки. Парень обернулся. Кровь на мгновение перестала бежать по венам. Из кустов один за другим выходили странные создания размером чуть больше бультерьера. Да и внешне они чем-то напоминали именно эту породу собак – вытянутые, словно у крокодилов, пасти. Костяные нашлёпки вместо шкуры. Такая же чешуя, только гибкая, покрывала когтистые лапы. Хвост длинный и скатан тугим кольцом.
Жуткая тварь. А самым поганым было то, что их уже собралось около десятка. Вилен рванул к ближайшему подъезду и, распахнув дверь, замер.
– Твою мать, – чуть не взвыв от досады, выкрикнул он, глядя на завал, перегородивший путь и оставивший всего метр свободного пространства.
«Бультерьеры» резко взяли с места, стремительно настигая добычу. Вилен рванул дальше. Стая, взвыв, прибавила скорости, она уже понимала, что двуногая добыча не ускользнёт – просто некуда.