— Я и не спешу, — отозвался я и кинулся поднимать долговязого парня с земли.
Где-то вдалеке с пронзительным ревом пронесся мотоцикл. Я настороженно прислушался к звуку мотора и расслабился только после того, как он затих вдали. Мы медленно прошли в темноте несколько линий однообразных маленьких домиков и уперлись в высокий забор, который защищал насаждения от лесных зверей и воров. За этим забором заканчивался город. Цивилизация кончалась парой сотен метров ранее.
— Куда теперь?
— Направо, вдоль забора. Четвертый участок.
Разномастные ограждения, лебеди из автомобильных покрышек, пугала из старых бабушкиных халатов — все это было непременным атрибутом каждого второго участка. Крохотные прямоугольники земли, нарезанные еще шестьдесят лет тому назад, имели площадь не больше четырех соток. Каждый старался впихнуть сюда как можно больше.
Профессорский домик представлял собой крепкое кирпичное сооружение от силы четыре метра длиной. Зато с большими окнами и металлической двускатной крышей. Илья приоткрыл калитку, добрался до прочной деревянной двери и постучал.
— Кажется, его и тут нет, — произнес я, стоя чуть в стороне.
Вдруг щелкнул замок, шумно прошуршала задвижка. Дверь приоткрылась и в лицо незваному гостю сунули двустволку.
— Это я, Филипп Матвеич, — пробубнил Илья.
— А там, сзади? — хриплый голос профессора звучал так, словно он действительно только что оторвался от лучшей из российских традиций.
— Со мной. Мы пришли помочь.
Томительно прошли полминуты раздумий.
— Ну, заходите, коли так, — дверь широко распахнулась и мы вошли внутрь.
Глава 5. Чертова батарейка
— Здрасьте, — кивнул я профессору, проходя мимо него. Тот кивнул в ответ, закрыл за нами дверь.
Ружье он отставил к стене, затем зажег старую керосиновую лампу и поставил ее на стол. Несмотря на то, что с улицы дача казалась довольно просторной, внутри свободного места практически не было. Каждый квадратный сантиметр пространства был завален всяким хламом.
Относительно просторно было около стола. Правда, на такое количество гостей дача явно не была рассчитана, поэтому мне пришлось стоять. Владелец хлама пригласил к столу исключительно своего помощника.
В свете тусклой керосинки я замети, что профессор невероятно толстый, с большой лысиной, небритый и, судя по общему состоянию, нетрезвый. Он, прищурившись, взглянул на меня, а потом обратился к Илье.
— Зачем ты пришел?
— Филипп Матвеич, понимаете, у нас ЧП, — начал парень.