Убить Сталина

Неожиданно прозвенел звонок. Поскребышев поднял трубку.

— Да, товарищ Сталин. Здесь. Слушаюсь.

И аккуратно, будто имел дело с хрупкой вещью, положил трубку на рычаг. Аппарат дзинькнул предостерегающей ноткой, и равнодушные глаза Поскребышева остановились на министре внутренних дел.

— Товарищ Сталин сказал, что не сможет принять вас сегодня. Встречу переносит на завтра, в это же время.

Лаврентий Павлович не сомневался, что Поскребышев был осведомлен о том, что его не примут, с самого начала, а теперь он разыгрывает перед ним театральную сценку, выражая сочувствие. По законам жанра следовало изобразить сожаление. Для большей убедительности можно даже крякнуть, но Берия, не сказав ни слова, вышел из комнаты с подчеркнуто равнодушным видом. Наверняка Сталин расспросит секретаря о том, с каким настроением министр покидал приемную. Интересно, что ответит Поскребышев?

Самое неприятное заключалось в том, что история могла повториться и, продержав министра в приемной, Сталин вновь может переназначить встречу. Именно с таких, казалось бы, непримечательных вещей начинается опала.

Лаврентий Павлович вышел на улицу. Свежий воздух пьянил. На первый взгляд территория Кунцева выглядела нежилой, но Берии было известно, что охрана Сталина состояла из трех колец оцепления, а еще есть и секреты уже за территорией дачи. Но вместе с тем Кунцево являлось одним из самых уязвимых мест в охране Хозяина. Атаковать дачу следовало, конечно, большими силами, и если к этому делу подойти с большой выдумкой, то кунцевская дача может оказаться капканом для Сталина.

Берия неторопливо сел в автомобиль, машина тронулась. Рядом, уткнувшись в окно, сидел адъютант лейтенант Иван Лысенков. Парень тонко чувствовал настроение шефа, а потому сидел затаившись, как если бы его не было вовсе.

— Заяц, — сказал Лаврентий Павлович.

— Что? — не понял Лысенков, повернувшись.

— Я говорю, заяц на дороге, — махнул рукой Берия в сторону леса. — Митя, останови машину.

Водитель, прижавшись к обочине, заглушил двигатель.

Действительно, на тропе, поднявшись на задние лапы, стоял заяц-русак.

— Пойду погляжу, — неожиданно распахнул Берия дверцу.

Выйдя из машины, он, улыбаясь, разглядывал зверька. Мгновенно позабылись недавние страхи и переживания. Оказывается, как мало нужно человеку, чтобы обрести хорошее настроение. Заяц не спешил убегать, он был крупный, вислоухий и, что самое удивительное, необыкновенно бесстрашный.

Впрочем, неудивительно. Место заповедное. Стрелять здесь строжайше запрещено. В относительной безопасности в этих местах выросло не одно поколение животных, а потому они посматривали на людей почти по-приятельски.

Берия сделал шаг вперед. Затем другой. Заяц не выражал никакого беспокойства. Вот только еще более вытянулся. Затем не торопясь поскакал в лес — все-таки внимание человека напрягает.

— Хотите отдохнуть, Лаврентий Павлович? — подошел адъютант.

— Хотелось бы, Ваня, вот только времени нет. За меня мою работу никто не сделает.

— Так-то оно так, Лаврентий Павлович, а только ведь и о себе подумать надо. Не жалеете вы себя.