Убить Сталина

— Мне было непросто отстоять вашу кандидатуру перед Кальтенбруннером и Шелленбергом, но все-таки они сочли мои аргументы убедительными.

— Спасибо, господин оберштурмбаннфюрер. Я вас не подведу.

— Я очень надеюсь на это. Если вы уничтожите Сталина, — сказал оберштурмбаннфюрер СС Грейфе, — то вы войдете в историю как величайший человек своего времени.

От его прежней сухости не осталось и следа. На какое-то время у Таврина появилось ощущение, что он общается с приятелем. В реальную действительность возвращала только форма СС, что сидела на плечах Грейфе в этот раз как-то особенно щеголевато. На кителе невозможно было отыскать ни одной складочки, а к соринкам, что оказывались на его форме, он относился столь же беспощадно, как к неприятелю. Как-то все это не было похоже на прежнего Грейфе.

Оберштурмбаннфюрер Грейфе поднял свой кожаный саквояж и поставил его на стол. Старый, затертый по бокам, в трех местах прошитый суровыми нитками саквояж, днище которого было скреплено металлическими скобами, лет двадцать назад он наверняка являлся предметом гордости для обладателя. Но сейчас — ветхость, перешитая вдоль и поперек суровыми нитками, а потому самое разумное — донести его до ближайшего мусорного бака. Но, судя по скобам, что скрепляли днище, и по замкам, что стягивали кармашки портфеля, можно было предположить, что хозяин этой вещью дорожил.

Никто никогда не видел, как оберштурмбаннфюрер открывал этот саквояж, и по поводу его содержимого у курсантов диверсионной школы ходили самые разнообразные версии. Таврин испытал самую настоящую неловкость, когда Грейфе щелкнул массивными крепкими замками.

Он ожидал увидеть папки, заполненные ценными документами, приказы Гитлера, донесения Ставки, но вместо этого оберштурмбаннфюрер выставил на стол весьма массивную шкатулку из березового капа и спросил:

— Вы знаете, какое значение мы отводим предстоящей операции?

— Так точно, господин оберштурмбаннфюрер, — энергично ответил Таврин, во все глаза рассматривая шкатулку.

Вещь весьма добротная, такие шкатулки любят делать в России мастера по дереву. Береза — материал благодарный, а слоевище капа создает неповторимый узор, так радующий взор. Другого такого узора в природе не существует! Приподняв крышку шкатулки, Грейфе положил на стол Звезду Героя Советского Союза.

— Теперь вы не Таврин, а заместитель начальника отдела контрразведки СМЕРШ Тридцать девятой армии Прибалтийского фронта майор Петр Иванович Маврин. Вам даже не надо будет привыкать к новой фамилии, они почти одинаковы. В дальнейшем мы к вам так и будем обращаться. Так что привыкайте. Вы поняли меня?

— Да, господин оберштурмбаннфюрер, я — майор Маврин.

— Вот и отлично. Это ваша медаль. Она поможет завоевать доверие окружающих.

— К этой звезде полагается орден Ленина.

— А вот и орден Ленина. Два ордена Красного Знамени, орден Красной Звезды, орден Александра Невского, — Грейфе аккуратно укладывал на стол боевые награды. СМЕРШ — вас что-то смущает?

— Я хотел спросить, кому принадлежит эта Золотая Звезда Героя?

— Ах, вот вы о чем? Это не должно вас волновать, здесь все чисто. Все наши диверсанты имеют фальшивые документы, а у вас они подлинные.

— Мне это известно.

— Сейчас не тот случай, чтобы рисковать операцией «Возмездие» из-за таких мелочей. А Звезда Героя принадлежала одному генерал-майору, который попал к нам в плен под Курском. Мы предложили ему сотрудничество, он отказался. Но это уже дело прошлого. Взгляните сюда. — Оберштурмбаннфюрер вытащил газету «Правда».

— Что это?