— А ведь за мою голову пообещали деньги, — горько произнес Книжник.
Сулейман как-то нервно пожал плечами, будто сгоняя муху на спине.
— Ты продал меня за деньги. — В голосе Книжника зазвучала укоризна. — Всего лишь за деньги.
— Твоими устами говорит обида. И твои слова несправедливы. Но я их приписываю не твоей злокозненности, а отчаянию. Смирись, Закария.
— Ты всегда был жаден, Сулейман. Сколько они тебе пообещали?
— Это не имеет значения.
— Имеет. Я дам больше.
— Больше? — заинтересовался Сулейман.
— Пятьдесят тысяч.
— Сирийских фунтов, — презрительно скривился хозяин дома.
— Долларов! Я дам тебе пятьдесят тысяч долларов. Американских.
— У тебя есть пятьдесят тысяч? И где они?
— У меня их нет. Но я знаю, где их взять.
— Ну так скажи. И мы возьмем.
— Для этого кое-что нужно сделать. К кое-кому прийти. И кое-чего дождаться.
— Ты выражаешься загадками.
— Это дело займет неделю.
— Пятьдесят тысяч, — поцокал языком Сулейман. — Пятьдесят тысяч.
Эти слова отзывались сладостным томлением в его теле. Пятьдесят тысяч долларов. Пятьдесят! Он не любил американцев, но обожал их доллары.
— Твои речи мутны, — произнес хозяин дома. — Ты ничего не говоришь ясно.