«Ах ты, алчный сукин сын! – подумал кореец. – Я же тебя насквозь вижу! Захапав в свои загребущие руки главную улику, ты попытаешься торговаться со мной и, скорее всего, шантажировать руководство фирмы. Дурак, этот кусок тебе не по пасти. На своей авантюре ты сломаешь шею, в чем я тебе с превеликим удовольствием помогу».
– Хорошо, – сказал он, старательно изображая недовольство. – Это место, куда поначалу выбросило русский экипаж. Записывайте координаты. Русские закопали аккумулятор под скальным останцом, он там один, не перепутаете. Да не аккумулятор один, а скала! До чего же тупы вы бываете иногда…
– Ждите вертолета. Связь кончаю, – сказал Лайонс, никак не прореагировав на низкую оценку своих умственных возможностей.
«Кончать ты на шлюхе будешь, – мрачно подумал Кай Чун Бань. – Если найдется такая, которая тобой не побрезгует. Даже за большие деньги».
Словом, поговорили два соратничка по провокации, будто меду напились. Чего уж там, один другого стоил…
На протяжении всего того времени, что Кай Чун Бань разговаривал с Лайонсом, оба его помощника внимательно прислушивались к словам своего шефа. Еще бы! От того, как сложится эта беседа и до чего удастся договориться, зависела их судьба. Словом, корейцам было не до посторонних шумов и шорохов.
Поэтому когда со стороны печурки вдруг послышался тихий странный стук, никто на этот звук внимания не обратил.
Но пятью минутами позже, когда разговор Кай Чун Баня с американцем закончился, из поддувала буржуйки вдруг потянуло слабеньким дымком. Что такое? Пропала тяга? Но что могло засорить выведенную на крышу домика трубу?
Не успели корейцы толком задать себе эти интересные вопросы, как их накрыло. Всех троих, хоть и в разной степени.
Хуже всего пришлось Медведю. У него в самом буквальном смысле слова глаза на лоб полезли. Горло перехватил жестокий спазм, сердце ухнуло куда-то вниз. Он захрипел придушенно и опрометью бросился к двери, никакие силы, даже привычный страх перед Хозяином, не заставили бы его находиться в кают-компании еще хоть бы секунду.
Через несколько мгновений к нему присоединился Росомаха. На него стоило полюбоваться: бледный, как мокрая штукатурка, с трясущимися от ужаса губами.
Звери – они звери и есть, правильно Кай Чун Бань так называл своих подручных. Ужас они испытывали чисто животный: скрыться, скорее покинуть это ужасное место.
Лишь сам Кай Чун Бань продержался полминуты. Он уже почти догадался, что с ними происходит, но тут его мозг стало заволакивать багровым туманом, в котором ослепительно сверкали зеленые молнии, а в ушах раздался погребальный звон. Даже стальная воля Кай Чун Баня дала трещину: не помня себя, кореец выскочил на крыльцо домика, где его уже поджидали совершенно ошалевшие и деморализованные Медведь с Росомахой.
Пилот сгоревшего «москита», который по приказу Кай Чун Баня караулил у двери, страшно растерялся. Он никак не мог взять в толк: что за демоны напали там, внутри домика, на его начальника и двух боевиков. Неужели пленные? Да быть того не может!
Тогда кто?! Может, впрямь местная нечистая сила?..
37
Нет, нечистая сила тут была ни при чем, да и не водится она в Антарктиде, морозов боится.
Все объяснялось чисто естественными причинами, если, конечно, воздействие на людей психотропным веществом можно считать естественным. Такое воздействие уже испытали на собственной шкуре яхтсмены с «Кассиопеи», капитан «Зеленушки», даже Полундре разок досталось. Теперь пришла пора Кай Чун Баню с подручными проверить на себе: какова она на вкус, выделяемая пресловутым аккумулятором отрава?
Кореец был хитер, как целый выводок лисиц. В этом заключалась его сила, но в то же время и слабость. Потому что такие люди склонны заноситься, они порой начинают считать, что их-то никто перехитрить не может.
А Полундра именно перехитрил Кай Чун Баня, он ударил по врагу его же оружием.