Маленькие женщины

– Покупай что хочешь, только не беспокой меня. Я сегодня обедаю в гостях и не могу думать о твоем обеде, – сказала миссис Марч, когда Джо обратилась к ней. – Я никогда не любила домашних забот и собираюсь сегодня устроить себе выходной – буду читать, писать, пойду в гости и доставлю себе удовольствие.

Необычное зрелище – мать, с утра качающаяся в кресле с книжкой в руках, – вызвало у Джо такие же чувства, какие могло бы вызвать какое-нибудь чудо природы, ибо даже неожиданное затмение, землетрясение или извержение вулкана вряд ли произвели бы на нее большее впечатление.

– Все как-то не так, – сказала она себе, спускаясь по лестнице. – Вот и Бесс плачет – верный знак, что дела в этом семействе идут плохо. Если это Эми виновата, я уж ей задам.

Чувствуя, что и сама не в духе, Джо поспешила в гостиную, где нашла Бесс, рыдающую над своей канарейкой Пипом. Он лежал мертвый в клетке, с трогательно растопыренными коготками, словно умоляя о пище и воде, отсутствие которых и привело его к смерти.

– Это моя вина… я забыла о нем… здесь ни семечка, ни капли воды не осталось. О, Пип! Пип! Как могла я быть такой жестокой? – плакала Бесс, держа бедняжку в руках и пытаясь вернуть его к жизни.

Джо заглянула в полуоткрытый глаз Пипа, потрогала его холодное, застывшее тельце, удрученно покачала головой и предложила свою коробку из-под домино в качестве гробика.

– Положи его в печку, может быть, он согреется и оживет, – сказала Эми с надеждой.

– Он умер от голода, и я не собираюсь еще и печь его теперь, когда он мертв. Я сошью ему саван, и мы похороним его в саду. И я никогда не заведу другой птички, никогда, мой Пип! Я слишком скверная, чтобы иметь птичку, – бормотала Бесс, сидя на полу и держа своего любимца в сложенных ладонях.

– Похороны состоятся сегодня во второй половине дня, и все мы придем. Ну-ну, Бесс, не плачь. Жаль, конечно, но на этой неделе все шло кувырком, а на долю Пипа пришлась худшая часть опыта. Сшей саван и положи Пипа в мою коробку. После обеда у нас состоятся маленькие похороны, – сказала Джо, начиная чувствовать, что взяла на себя немалое бремя.

Оставив прочих утешать Бесс, она удалилась в кухню, которая была в весьма обескураживающем состоянии полного беспорядка. Надев большой передник, Джо взялась за работу и собрала стопкой все тарелки, чтобы вымыть, но обнаружила, что огонь погас.

– Премилая перспектива, ничего не скажешь! – проворчала Джо, с грохотом распахнув дверцу печи и неистово тыкая кочергой в кучку тлеющих углей.

Снова разведя огонь, она подумала, что, пока вода греется, она успеет сходить на рынок. Прогулка помогла ей воспрянуть духом, и, теша себя мыслью о том, что сделала очень выгодные покупки, она снова побрела домой, неся в корзинке очень молодого омара, очень старую спаржу и две коробки неспелой земляники. К тому времени, когда она вымыла посуду, уже пора было обедать, а печь была накалена докрасна. Накануне вечером Ханна замесила хлеб и оставила его в квашне подниматься, а рано утром Мег обмяла тесто и, поставив его на теплую каменную плиту, чтобы оно поднялось второй раз, забыла о нем. Она принимала в гостиной Салли Гардинер, когда дверь неожиданно распахнулась и на пороге появилась испачканная мукой, закопченная, красная и растрепанная особа и ядовито спросила:

– Послушай, разве тесто не достаточно поднялось, если оно уже вылезает из квашни?

Салли засмеялась, но Мег кивнула и подняла брови так высоко, что выше подняться они уже не могли; это заставило призрак исчезнуть и поставить перекисший хлеб в печь без дальнейших проволочек. Миссис Марч ушла из дома, предварительно взглянув, как идут дела, и сказав несколько слов утешения Бесс, которая сидела и шила саван, в то время как дорогой усопший был выставлен для торжественного прощания в коробке из-под домино. Странное чувство беспомощности охватило девочек, когда серая шляпка исчезла за углом, и настоящее отчаяние овладело ими, когда несколько минут спустя появилась мисс Крокер и сообщила, что пришла к обеду. Это была тощая желтая старая дева с острым носом и любопытными глазками, которая видела все и сплетничала обо всем, что видела. Девочки не любили ее, но их учили быть добрыми к ней просто потому, что она старая, бедная и у нее мало друзей. Поэтому Мег предложила ей стул поудобнее и постаралась поддержать разговор; гостья задавала вопросы, все критиковала и рассказывала всякие истории о своих знакомых.

Невозможно описать словами тревоги, испытания и труды, которые выпали в тот день на долю Джо, а обед, который она подала, стал в семье дежурной шуткой. Опасаясь просить новых советов, она делала все, на что была способна, в одиночестве и обнаружила, что для того, чтобы стать кухаркой, необходимо нечто большее, чем энергия и добрая воля. Она варила спаржу час и с огорчением обнаружила, что головки отвалились, а стволы стали тверже, чем были. Хлеб подгорел, так как соус для салата привел ее в такое раздражение, что она забыла обо всем остальном, пока окончательно не убедилась, что не в силах сделать его съедобным. Омар был для нее неразрешимой загадкой, но она била и тыкала его, пока не освободила от скорлупы, и затем его тощие формы были скрыты от глаз в роще салата-латука. С картофелем пришлось спешить, чтобы не заставлять ждать спаржу, и в результате он оказался недоваренным. Бланманже вышло комковатое, а земляника была не такой спелой, как казалась, ибо хитрый продавец умело выложил хорошие ягоды только сверху.

«Ну ничего, они могут поесть солонины и хлеба с маслом, если голодны, только уж очень обидно потратить впустую целое утро», – думала Джо, когда звонила в колокольчик на полчаса позже обычного и стояла, разгоряченная, усталая и обескураженная, обозревая пиршественный стол, который она предлагала Лори, привыкшему ко всевозможным изыскам, и мисс Крокер, чьи любопытные глазки подмечали все недостатки и чей болтливый язык разносил весть о них по округе.

Бедная Джо охотно спряталась бы под стол, когда все блюда, одно за другим, пробовались и отставлялись, в то время как Эми хихикала, Мег сидела со страдальческим видом, мисс Крокер поджимала губки, а Лори болтал и громко смеялся в попытке создать радостную и праздничную атмосферу. Своей удачей Джо могла считать ягоды, так как она обильно посыпала их сахаром и к ним у нее имелся кувшин отличных сливок. Ее пылающие щеки немного охладились и она перевела дыхание, когда по кругу пошли красивые стеклянные вазочки и все очень благосклонно взглянули на маленькие розовые островки, плавающие в море сливок. Мисс Крокер попробовала первая, скривилась и поспешно запила водой. Джо, которая отказалась от десерта из опасений, что ягод может не хватить на всех, так как количество их плачевно уменьшилось после того, как были отобраны лишь спелые, взглянула на Лори. Он ел мужественно, лишь возле губ его залегла небольшая складка, а глаз он не отрывал от тарелки. Эми, любившая деликатную пищу, зацепила ложку с верхом, подавилась, спрятала лицо в салфетку и стремительно выбежала из-за стола.

– О, что случилось? – воскликнула Джо, дрожа.

– Соль вместо сахара, а сливки кислые, – отвечала Мег с трагическим жестом.

Джо застонала и откинулась на спинку стула, вспомнив, что забыла поставить сливки в ледник, а под конец впопыхах посыпала ягоды из одной из двух стоявших на кухонном столе коробок. Она покраснела и была готова расплакаться, когда встретилась взглядом с Лори, чьи глаза глядели весело, несмотря на его героические усилия по съедению оригинального десерта. Ее мгновенно поразила смешная сторона происходящего, и она расхохоталась так, что слезы побежали у нее по щекам. То же самое сделали и остальные, даже «квакша», как девочки называли мисс Крокер, и злополучный обед завершился весело, с хлебом, маслом, оливками и шутками.