Домик в Оллингтоне

– Во всяком случае, вы должны передать ему мои слова, непременно должны. Вы так и напишите, мама. Лили просит передать вам, что она простила вас и презирать вас не будет. Обещайте мне сделать это!

– Теперь, Лили, я ничего не могу обещать. Я подумаю об этом и постараюсь исполнить свой долг.

Лили снова села, держась руками за платье матери.

– Мама, – сказала она, пристально глядя в лицо матери, – теперь вы должны любить меня, а я должна любить вас. Теперь мы будем неразлучны. Я должна быть вашим другом и советником, быть для вас всем на свете, более чем когда-нибудь. Теперь я должна влюбиться в вас.

Лили снова улыбнулась, слезы на ее щеках почти высохли.

Наконец обе они спустились в столовую, из которой Белл не выходила. Мистрис Дель вошла первою, Лили следовала за ней и при самом входе как будто пряталась за матерью, но потом смело выступила вперед и, обняв руками Белл, крепко прижала ее к своей груди.

– Белл, – сказала она, – его уж нет.

– Лили, бедная Лили! – сказала Белл, рыдая.

– Его уж нет! Поговорим об этом после и узнаем, как нужно говорить о подобных вещах, не вдаваясь в глубокое горе. Сегодня мы не скажем об этом ни слова. Белл, мне страшно хочется пить, пожалуйста, дай мне чаю. – И Лили села за стол.

Чай был подан, и Лили его выпила. Не могу сказать, чтобы кто-нибудь из них разделил эту утреннюю трапезу с особенным удовольствием. Мать и две дочери сидели вместе, как сидели бы даже в то время, когда бы упала между ними страшная громовая стрела, о Кросби и его поступке не было и помину. Сейчас же после завтрака все вышли в другую комнату, где Лили, по обыкновению, села за акварельный рисунок. Мистрис Дель внимательно следила за ней, ей хотелось дать совет своей дочери поберечь себя, и в то же время она как-то отстранялась от разговора с нею. С четверть часа Лили, с кистью в руке, просидела за рисовальной доской и потом встала и убрала ее.

– Притворство ни к чему не ведет, – сказала она. – Я только порчу хорошее, завтра мне будет лучше. Пойду лучше прилягу, мама.

И Лили удалилась.

Вскоре после этого мистрис Дель, получив через Белл приглашение от сквайра, надела шляпу и отправилась в Большой дом.

– Я уже знаю все, что он хочет сообщить мне, – сказала она, – но все же сходить надобно. Нам необходимо вдвоем переговорить об этом.

Через лужайку, садовый мостик и по садовым дорожкам мистрис Дель пришла в приемную Большого дома.

– Мой брат в библиотеке? – спросила она, обращаясь к одной из служанок, и, постучав в дверь, вошла без доклада.

Сквайр встал с своего кресла и встретил невестку.

– Мэри, – сказал он, – полагаю вам все уже известно?

– Да, можете и вы прочитать вот это, – сказала мистрис Дель, передавая сквайру письмо Кросби. – Можно ли было и каким образом знать, что человек этот поступит до такой степени низко?

– И Лили все уже знает? – спросил сквайр. – В состоянии ли она перенести это?