Вечный странник, или Падение Константинополя

После многонедельных усилий за оружие взялись пять тысяч греков — они и вступили в армию.

Глава IV

ОТКЛИК ЕВРОПЫ НА ПРИЗЫВ О ПОМОЩИ

Влюбленный мужчина, пусть даже и герой многих битв, робеет в присутствии возлюбленной, ему проще выступить против врага, чем попросить ее об ответной любви.

Смелость графа Корти перед лицом разъяренного льва в Синегионе создала ему в Константинополе репутацию непревзойденного храбреца; после истории с крестьянами она еще укрепилась, и теперь имя его было у всех на устах.

В первые дни после прибытия графа в город привычка ходить повсюду закованным в доспехи вызвала определенные нарекания, ибо обращенные на него взоры принадлежали по большей части поколению тех, кто был скорее склонен искать безанты на мирных пажитях, чем устремляться за славой на менее ухоженные поля битвы. Теперь с этой привычкой смирились, и, завидев его — верхом, в блестящих латах, — даже злопыхатели улыбались и молча посылали ему благопожелания, а если говорили вслух, то следующее:

— Ах, если бы Пресвятая Богородица послала нам побольше таких, как он!

Граф знал, что пользуется всеобщим расположением. Такие вещи мы почему-то узнаем, даже если их не произносят вслух.

В высших придворных кругах положение его было не менее многообещающим. Император не таил своего благоволения и вновь стал настаивать на том, чтобы переселить графа во Влахерн.

— Ваше величество, — сказал граф однажды, — моя галера и ее команда мне более не нужны. Прошу вас распорядиться ими по собственному усмотрению.

Константин с благодарностью принял это предложение:

— Сам Бог послал нам эту галеру. Я прикажу за нее расплатиться. Дука Нотарас, адмирал, условится с тобой о цене.

— Если ваше величество позволит мне поступить по-своему, — отвечал граф, — то он распорядится перевести галеру в одну гавань с торговым флотом; если война завершится победой вашего величества, тогда адмирал расплатится со мной, в противном же случае, — при этих словах граф улыбнулся, — полагаю, ни у меня, ни у вашего величества не будет возможности выйти в море.

Галеру перевели из гавани Юлиана и поставили на якорь в Золотом Роге. В ту же ночь, обсуждая эту сделку, император сказал Франзе:

— Граф Корти решил разделить наш жребий. Если я правильно его понял, он не намерен оставаться в живых после поражения. Проследи, чтобы именно он выбрал телохранителя, который последует за мной в битву.

— Он назначается начальником стражи?

— Да.

Долг повелел графу перебраться во Влахерн. Через несколько дней в подчинении у него уже было пятьдесят бойцов, в том числе девять его берберов.

Эти обстоятельства радовали его. Кроме того, освободившись от службы у Магомета, он обрел душевный покой. Едва ли не ежечасно он в мыслях благодарил султана за великодушие.

Однако ничто не радовало его так же сильно, как возможность свободно посещать княжну Ирину.