– Я надеюсь, ваше величество, что при вашем милосердии вы не откажете мне немного помочь при постройке моего дома в улице Сент-Андрэ-дез-Арк.
– Гм! – ответил король.
– Мои финансы истощились, – продолжал врач, – а ведь жаль оставить дом без крыши. Не из-за дома – он у меня самый простой – буржуазный, а из-за живописи Жегана Фурбо, украшающей стены. Там есть одна мчащаяся Диана, такая прекрасная, такая нежная, изящная, жизненная, с головкой, украшенной полумесяцем, с кожей такой белой, что, кажется, она способна соблазнить каждого, кто на нее поглядит слишком пристально. Есть еще Церера. Красивая богиня! Она сидит на снопе в венке из козельца и других цветов. Ничто не может быть обольстительнее ее глаз и округленнее ее ног, благороднее ее фигуры и изящнее складок ее одежды. Это одна из совершеннейших и самых чистых красавиц, когда-либо вышедших из-под кисти художника.
– Палач! – ворчал Людовик XI. – К чему ты ведешь свою речь?
– Все эти картины нуждаются в крыше, и хотя это недорого стоит, однако у меня совсем нет денег.
– Что будет стоить крыша?
– Крыша… медная, с резьбой и позолотой – не больше двух тысяч.
– Ах, убийца! – закричал король. – За каждый выдернутый зуб ему приходится платить бриллиантом.
– Будет у меня крыша? – спросил Куаксье.
– Да! И убирайся к черту, только вылечи меня.
Жак Куаксье низко поклонился и сказал:
– Государь, вот отвлекающее средство, которое спасет вас. Мы вам поставим на поясницу целебный пластырь из воска, армянского болюса, яичного белка, оливкового масла и уксуса. Вы будете продолжать пить свое питье, и мы отвечаем за жизнь вашего величества.
Горящая свеча привлекает не одну мошку. Мэтр Оливье, видя, что король в щедром настроении, и считая минуту удобной, приблизился в свою очередь:
– Государь…
– Что еще? – спросил Людовик.
– Государь, вам известно, что Симон Раден умер?..
– Ну, и что же?
– Он состоял королевским советником в суде казначейства….
– Ну так что же?
– Государь, его место освободилось…