— Как же ты собираешься сохранить покушение в тайне, если чуть ли не весь замок поднят по тревоге?
— Ищут не убийцу, а вора, который якобы пытался украсть некую ценную вещь, какую именно — придумаем потом. Главное, что в ходе поисков ни один чужак, и Дэрэлл тоже, не останется незамеченным — его непременно схватят. А тем, кто знает о покушении, я под страхом смерти велел молчать. Но когда получу разрешение от Сурована, все-таки подчищу им память.
— Что если это был вовсе не Дэрэлл? Вдруг он подкупил кого-то из придворных…
— Значит, завтра проведем тотальный магический допрос.
Эльвена задумалась ненадолго:
— Это не самая популярная мера… Особенно когда причина — лишь попытка кражи.
Мэрриган в ответ промолчал, будто вовсе не услышал ее слов.
— Объясни все же, почему ты хочешь скрыть покушение! — потребовала королева.
Магистр устремил на нее тяжелый взгляд — такой, от которого любому стало бы не по себе.
— Нельзя, чтобы люди думали, будто с королем можно покончить так легко. Просто зарезать во сне, словно какого-нибудь немага…
1989 год
США, Аризона, резервация Форт Апач
Черное Копыто взял кружку с травяным чаем и сел за стол. Подержал кружку в морщинистых руках, вдыхая аромат. Затем пригубил обжигающий напиток. Тепло разлилось по телу старика, наполняя его толикой силы.
За его спиной отворилась дверь.
— Заходи, внук, — произнес Черное Копыто на апаче.
На самом деле Стив доводился ему правнуком, но старик называл внуками всех потомков своих сыновей.
— Здравствуй, дед, — поздоровался юноша. Он вовсе не удивился, что старый шаман узнал его не глядя. За пятнадцать лет своей жизни не помнил ни одного случая, чтобы прадед ошибся.
Черное Копыто поднялся с табурета, крепко обнял Стива.
— Садись, Стальной Волк. Я приготовлю тебе чай. — Английских имен старик не признавал, в том числе и своего собственного.
Стив опустился на другой табурет и оглядел кухню, служившую также столовой, гостиной и всем остальным за исключением спальни. Все те же потемневшие от времени деревянные стены, на них амулеты, обереги и прочие атрибуты апачской культуры, сушившиеся повсюду травы, древняя, но еще относительно крепкая мебель. Поменять ее старик не позволял — не желал ничего нового.