Большой закончил свою работу и стволом автомата приоткрыл кормовую дверь БТРа. Изнутри тянуло легким дымком.
– Чего там смотреть… – проворчал Большой, но все-таки полез внутрь.
– И кто это придумал? – осведомился Гош.
– Я, – отозвался Костя, высовываясь из башни. – А что, плохо вышло? Если враг не соглашается, ему дают по рогам!
– Идиоты, – вздохнул Гош. – Я бы его за пять минут сломал. А вы… Еще раз дернетесь без команды – пеняйте на себя.
Из покосившегося БТРа выпрыгнул Большой.
– У стрелка хорошая контузия, – сказал он. – Но жить будет. Я его тоже связал. Что дальше?
– Бери лючник. Закидывай этих деятелей внутрь, задраивай люки.
– Я ранен! – подал голос один из «тупых».
– Не хнычь, перевяжем. Большой, что там у него?
– Да ничего он не ранен! Ободрался, наверное, когда с брони падал. Ты видел, Гошка? Ух, как они сыпались… Как в кино! С полными штанами! Ни один даже не выстрелил!
– Давай быстрее поворачивайся. Цыган, Костя! Олега ко мне в тягач и привяжите к чему-нибудь. Будем надеяться, что вы его не убили. Женя, какие новости?
– На дороге чисто, капитан.
– Судя по вашему поведению, капитан я хреновый.
– Ты помог бы… хреновый капитан, – попросил Цыган снизу, отдуваясь. – Задний люк открой хотя бы. Тяжелый, сволочь! И с чего он так отожрался…
– У начальников всегда пайка особая, – пропыхтел Костя. – Гош! Ну правда, открой же люк!
Гош спустился в люк, не спеша прошел в корму и отворил тяжелую бронедверь. Снова забрался наверх. Олег висел на руках объездчиков, как тряпичная кукла.
– Давайте, Патрик, – скомандовал Цыган. – Головой вперед… И-и р-раз!
– Сам ты Патрик! – рыкнул Костя. – Юморист нерусский…
– Это кто тут нерусский? Я?! – возмутился Цыган. – У меня по сценарию мать индианка, а отец мексиканец!