– Любен? – переспросила Женя.
– Это имя мое. Косте только не говори. Обязательно кликуху дурацкую выдумает.
– Красивое имя.
– Наверное. Только зачем оно мне без фамилии?
– Знаешь, а у тебя все меньше слышен акцент. Я всего-то несколько дней с вами, и то заметила.
– Прогрессирую, – усмехнулся Цыган. – Становлюсь взрослее, превращаюсь в то, чем был на самом деле. В москвича превращаюсь. Который по-болгарски вообще не говорил. Эх, песню спеть, что ли? Родную народную… Хей, поле широко, широко, зелено, хей! Тьфу! И Балкан ти роден, хей, Балкан ти наш! Два раза тьфу. Женечка, солнышко, пошарь в бардачке, там кассеты лежат. С ума сойти можно на такой черепашьей скорости. Даже пятидесяти нет! А ребята сейчас в этих коробках глохнут…
Пискнула рация, Цыган взял микрофон.
– Я Цыган.
– Это Гош. Ты можешь лидировать, если хочешь, – сказал из динамика с трудом узнаваемый голос. – Только далеко не отрывайся. И посмотри заодно, как там у меня на броне, не трупы лежат?
– Мне и отсюда видно, – Цыган двинул рулем вправо, смещая машину к обочине. – Знаешь, может быть, и трупы. Но это несущественно, правда?
– Согласен. Протухнуть не успеют. Привал и дозаправка километров через сто. Если у меня, конечно, руки не отсохнут раньше. Засеки по верстовым столбам, о’кей? И вот что. Знаешь, не стоит тебе лидировать. Побудь-ка сзади. У нас впереди населенные пункты, а мне теперь повсюду Главный мерещится и пропускная система. Не хочу, чтобы ты на пулю нарвался. Лучше уж мы без дозора обойдемся. Все, до связи. Женю поцелуй.
– Заботливый, – без тени иронии сказал Цыган, подался к Жене и чмокнул ее в щеку. – Ваше приказание выполнено, шеф!
Женя рассмеялась и протянула ему несколько магнитофонных кассет. Цыган ткнул пальцем в верхнюю. Женя подивилась странной надписи «Baba Yaga», но кассету зарядила. В салоне заиграла музыка, совершенно необычная, красивая и в чем-то тревожащая.
– Никогда бы не подумала, что можно так обращаться с русской песней, – заметила Женя. – Удивительно. Здорово! Слушай, Любен…
– Только Цыган. Мне так больше нравится. Я с этим именем еще не сжился. И потом, я похож на цыгана, разве нет?
– Обожаю цыган. У них все так ярко, так… экспрессивно – есть такое слово?
– Есть. А вот Гошка их терпеть не может, включая музыку и танцы. Странный он парень. Необычный. Сплошные противоречия.
– Нет, – Женя грустно покачала головой. – Он как раз самый обычный. Ты просто не знаешь, что такое Знаток.
– А что такое Знаток? – тут же поинтересовался Цыган.
– Это тот, кто с раннего детства слишком много знает. Слишком много для того, чтобы быть как все. И его за это не особенно любят другие ребята. Причем с годами он по уровню знаний все дальше и дальше отрывается от сверстников и оказывается в таком вакууме… Я думаю, что интеллектуальные игры придумал какой-нибудь страшно одинокий эрудит. Просто чтобы создать приманку для таких же. Чтобы они сбежались все в одно место и можно было наконец-то от души пообщаться с братьями по разуму. Хотя, знаешь, немногие Знатоки между собой по-настоящему дружат. Там конкуренция.