Мародер

– «С пукалками», – передразнил Кирюху Ахмет. – Витька-то вон приложили.

– Первый потому что шел.

– Ну да. А если б метров на пятнадцать – двадцать подпустили, мы б все щас так лежали.

– Или нервы не выдержали. У одного. А за ним уж и все шмальнули, чего там шифроваться, а так хоть шанс есть.

– Или да, нервы.

– По ходу, черт из тех, кого приложили, когда туда шли. Хозяева забили на нас, а он настырный оказался, вон, корешков привел. Или посчитаться желает, или жадный, – двинул версию Паневин.

– Хуево. Сейчас знаешь что? Один на Пыштым бежит. Щас хозяину доложит, что посреди озера его четыре халявных пулемета дожидаются. Миномета на лошадку, и сюда.

– Не-а. Миномета не будет – че он, своими руками стволы потопит?

– Ну да, вообще-то. Хорошо.

– Хули «хорошо». Щас подтянется несколько человек с карабинами, вот и будет «хорошо».

– Значит, надо прям щас отрываться, – обострил ситуацию Ахмет, проверяя предохранитель АПБ. – Готов.

– Кого оставим?

Повисла нехорошая пауза, и Ахмет, как бы меняя позу, вытолкнул из-под мышки рукоять АПБ: Жирик с Паневиным, не удержавшись, очень нехорошо переглянулись. …Сразу, или пусть обозначатся? Если сам Дениску предложит – все, вопрос снят. Но это вряд ли. Ладно, пусть обозначит. Жопой закрутит – сразу вынаю… Однако Ахмет недооценил человеческую наглость. Видимо, по предварительной договоренности Паневин буранул, словно о давно решенном деле:

– Так, Ахмет, оставим твоего. Мы…

Мгновенно выпущенная ярость придала силы – АПБ мухой вылетел из-под бушлата и негромко хлопнул, скорее даже лязгнул – и голова Паневина мокро чавкнула. Дымящееся очко ствола глядело прямо в глаз Жирика.

– Кирюха. А че это чмо тут разводит, а? «Мы» какие-то… – с ледяной игривостью в голосе поинтересовался Ахмет.

Жирик молчал, даже не вытирая уляпанное лицо.

– Че ты на тухляк ведешься, а, товарищ капитан? – сменив тон, равнодушно спросил Ахмет, заглядывая Жирику в глаза поверх глушителя. – Короче. Давай так. Ты мне сейчас обещаешь, что больше тухляка не будет. Реально обещаешь. – Ахмет рассчетливо вогнал фразу в совесть старшего лейтенанта Кирюхина и начал с хрустом проворачивать ее в ране: – Ты знаешь, я слову верю. Скажи как мужик «да». Или «нет». Говоришь «нет» – я тебя валю. Если да, то ему шальняк прилетел.

Кирюха сморщился, словно от боли, и повесил голову. Через несколько томительных секунд глухо, искаженным голосом промычал:

– Обещаю.