Каратель

– Верю.

– Тогда ты мне поможешь перебить всех. И не потерять ни одного.

– Это… Это невофмофно. Фыкф хандрид… Фыффот ин бэйф… на бафе…

– Знаю, Джонни. Поэтому старайся, думай, как дело сделать. – Выдержав длинную паузу, Ахмет добился, чтоб Райерсон проникся фактом – он в трубе, из которой есть только один выход.

– Я понял, – кивнул Райерсон.

– Ну все, – поднялся русский, – пошли. Готовь приветствие, ща к народу выйдешь. Которому ты, бля, свободу принес…

– Интересно, приведет хоть такого же?

– Тут вернется, и уже хорошо.

– Да, че-то он больно уж круто подписался.

– Серег, а ты че думаешь? Че молчишь?

– Он всегда делает то, что сказал. Сказал – приведет, значит, приведет.

– Ну…

– Да. Солнце-то уж, вон, показалось.

– И главное – как? На блоке че, думаешь, начальство часто бывает? Хы, щас. Начальство, оно в штабах все больше.

– Да я и говорю, что просто одного оттель привести – уже хоть к Герою представляй. Просто сходить-вернуться уже реальное дело, а взять ихнего начальника, хоть самого завалященького, да вернуться… Не.

Как же тяжело. Это, наверное, тяжелее всего – подписаться за другого. И сидеть ждать. Сережик едва сохранял мрачно-решительный вид, но в животе было пусто и холодно, а руки крупно дрожали. Сроки прошли… Да чтоб я, да хоть раз… – скрипел зубами молодой Хозяин, зарекаясь на будущее выпускать из своих рук инициативу. – …Сука, Старый, развел, блядь, как дурачка… «Ждите там, к рассвету приду…» Вон, блядь, солнце уже все вылезло… «К рассвету…»

Едва раскрывая рот, чтоб что-то отвечать мужикам, Серега лихорадочно считал варианты – как быть, когда солнце станет желтым и надо будет отвести людей обратно. Ведь это все. Конец. Из-за Старого он автоматически становится никем, теперь его сможет послать любой. Или вообще замочить, если начать строить…

– Э, але, гараж! – На крыше захрустели мерзлым железом шаги караульного. – Идут!

Толпа, устроившаяся в целой половине домика кладбищенского сторожа, зашевелилась.

– Губа, эй! Че «идут»?