Эпоха мертвых. Дилогия

22
18
20
22
24
26
28
30

Делегация руссо туристо прилипла к окнам. Им все было интересно, и они щедро делились впечатлениями (нередко состоящими только из междометий) от всего увиденного, даже от таких мелочей, на которые я давно перестал обращать внимание. Я все переживал, как бы Ванька не наделал дел — он все мотал головой то вправо, то влево, а на дорогу почти не смотрел. От моих предложений смениться он упорно отказывался.

В Польше День Победы не празднуют, это вполне себе обычный рабочий день, так что передвигаться по здешним дорогам наверняка будет куда сложнее. Да и машин здесь в процентном соотношении больше, чем в России, в силу их доступности — махнул в Германию на выходные, прикупил за тысячу евро старенький «опель» и езди себе спокойно.

Польские деревушки здорово отличаются от русских, украинских или белорусских — везде неплохие асфальтированные дороги, магазины и даже перекрестки со светофорами, что уж говорить о городах. Развитая инфраструктура и повальная автомобилизация в данном случае играли против нас.

Пробки здесь вполне вероятны, особенно вблизи региональных центров. Шестьдесят пятое шоссе должно было вот-вот плавно перейти в улицу Барановицку, которая приведет нас в пригород Белостока. Пока все шло согласно плану, и мы ни разу не потеряли больше десяти минут на объезд аварий или просто брошенного транспорта.

Я глянул на часы — девять утра. Надо же, как время летит. Странно, проспал едва ли два часа, а в голове ясно и легко. В ход пошли сокровенные резервы молодого организма.

— Ну и как вам Польша? — спросил я с интересом.

— Неплохо, — ответил Ванька. — Дороги хорошие, дома красивые, так и думал, в общем. Жаль только, с людьми навряд ли повидаемся. С нормальными, я имею в виду.

— А еще нам всем от оператора смс-ки пришли, добро пожаловать в Польшу, — рассмеялся Семен. — И интернет здесь работает, только деньги на счету тают.

Редкие частные дома вдруг сменились привычными русскому глазу хрущевками и мрачными многоэтажками. Польша уже много лет не могла полностью избавиться от коммунистического наследия, но с подачи Евросоюза некоторые меры все же были предприняты — здания активно красили в приятные цвета, подъезды и лифты блистали чистотой, во дворах царил полный порядок и с асфальтом, и с парковочными местами, и с зелеными островками газонов. Словом, сделали все, что могли, чтобы откреститься от навязанного извне коммунистического прошлого.

— А по мне — прямо как дома, — улыбнулся Леха, — если дороги у подремонтировать, конечно.

— Ага, я влюбился в это шоссе, — вторил ему Ванька. — Вот скоро еще до немецкого автобана доедем, там, говорят, нет ограничений скорости, жми, сколько влезет. Хотя, сейчас вообще никаких ограничений нет, а у фрицев и подавно, там широко, прямо и быстро…

— Аккуратно все как, — высказал свое мнение Семен. — Разве что по мне зелени во дворах чуть маловато… Эх, и чего я раньше в Европу не ездил? Были ж деньги, и Машка так звала.

— Ничего, зато больше визу делать не надо, — подмигнул ему я. — Сейчас тут покатаемся, а потом еще в Штаты двинем, туда теперь тоже всех пускают.

— Да, в Америку я бы хоть на надувной лодке поплыл, — размечтался Ванька. — Добрался бы до Калифорнии, взял бы шевроле корвет, и все, бывайте, хлопцы, жизнь удалась.

— Вот и отправим тебя на лодке, — рассмеялся Семен. — А сами яхту угоним или самолет.

Разговор прервался внезапным появлением зомби. Они крадущимся шагом приближались к дороге, скрываясь за брошенными вдоль тротуаров авто. Я насчитал девять чудовищ. Шествие возглавляла шла симпатичная блондинка сжимающая в правой ладони маленький аккуратный молоточек. Голубые джинсы ободраны и потерты, макияж превратился в серые разводы, но даже это не могло скрыть ее привлекательных холодных черт лица. Чем милее она была при жизни, тем страшнее выглядела сейчас.

В голове начал нарастать уже знакомый гул, окружающий мир снова окрашивался в красный.

— Ванька, уснул? Газуй давай! — Леха занервничал, взял в руки автомат, но сорить патронами не пришлось.

Ванька послушно ускорился, и через секунду звук исчез. Вместе с зомби. Закралось ощущение, что они вовсе не выслеживали нас или других людей, что наши с ними дороги пересеклись случайно.

— Что, снова? — я с недоверием огляделся.