В голову сразу пришла мысль, что с юга, с Антарктиды или, например, со стороны Африки тоже расходилось подобное безобразие, но пока южное небо оставалось сияющим синевой, остатки туч куда-то сдуло. Оставалось лишь надеяться, что неведомая стихия наползает только с одного направления, и что от нее можно уйти и даже оторваться.
— Я заметил еще кое-что, — Виктор первым отважился нарушить звенящую тишину — все оцепенело глазели на «тучу», пытаясь понять, движется она или все же стоит на месте и, если движется, то с какой скоростью. Сплошная непроглядная пелена охватывала буквально все вокруг справа налево, и это завораживало, не позволяло оторваться от созерцания, хоть по телу и пробегали разряды страха, с каждым разом все более чувствительные. Инстинкт самосохранения призывал быть расторопнее.
— Чего? — я повернулся к Виктору, с неохотой и чуть ли не раздражением заставив себя отвести глаза от «тучи».
— Того. Зомби выключили свет.
Он показал рукой на запад. Там располагалось стойбище гадов, километрах в трех от нас, и, когда мы покидали машины и шли в магазин, до нас хорошо долетали обрывки их ненормальных песен, а небо над впавшими в спящий режим зараженными завораживающе переливалось золотым, серебряным и белым. Всего это больше не было. Ни звука, ни света. Возникло ощущение, что никаких зомби и не было, а была лишь наша общая, массовая галлюцинация. Либо же твари просто струхнули и разбежались, кто куда, заметив невиданную угрозу. Не вернутся ли они теперь на улицы в последний раз, опустошая все? Тогда я даже дергаться не буду, пойду с ними драться до последнего с предсказуемым финалом.
— Я вам так скажу, — Хельмут молвил медленно, тщательно взвешивая слова, и от этого его немецкий акцент сделался еще заметнее. — Пора бы нам отсюда топать, господа. Да поживее. Не знаю, чем нам грозит та штука, но у меня глаз острый, и я железно уверен — она не стоит на месте. Больше того, все происходит быстро. И глазом не моргнем, как оно будет здесь.
Это происшествие нас крепко озадачило — я-то только-только намеревался отыскать еще чего съестного и вкусного, но, увы, придется перенести столь знаменательное событие на более поздний срок. Да и голод как-то сошел на нет, то ли питательные орехи сделали свое дело, а то ли страх отмел все остальное. Ничего, еды повсюду вдоволь, можно еще месяцами дрейфовать от магазина к магазину и что-то находить.
Добраться до места, обозначенного Хельмутом, мы можем за сутки, если не встрянем в какой серьезный переплет или не упремся лбом в завал или пробку, тянущуюся на километры и не имеющую однозначного объезда. Поэтому я и думал, что можно подзадержаться здесь, на техногенном пастбище, зарядить электролиты матричным кормом с полок супермаркета и совершить последний бросок. Водителей осталось немного, и заменять их решительно некому, так что приедем мы в любом случае на грани истощения. И перерыв, боюсь, нам все равно будет нужен, а то и не один.
— Дамы, минутку вашего внимания! Собираемся и уезжаем! — возвестил Хельмут, едва войдя в зал. — Три минуты на сборы! Если кто не поел, не попил — придется потерпеть, сделаем остановку позже.
— Да, попрошу еще чуть-чуть терпения, мне тоже есть что вам всем сказать! — попросил Виктор на отменном английском, подняв широченные ладони в воздух. — Господа, я прошу меня простить, но мы с Беатрис едем в другую сторону.
— Это в какую? — спросил я, стоя к нему вполоборота — уже почти развернулся уходить, когда Виктор попросил остаться.
— К моим родителям, в Россию. В Беларусь, то есть. Там, на границе…
— А чего раньше-то молчал? — не понял я. — Зачем сюда поехал с нами?
— Ну, нам в принципе до Бонна по пути, — развел руками Виктор. — Вместе безопаснее, да и Беатрис нужно было прийти в себя… Вообще об этом говорить было некогда, о каком «раньше» речь? Сейчас вот вы на юг собрались, а нам надо на восток, через Берлин. Говорю, как есть.
— У меня плохие новости, — усмехнулся я. — Как минимум два города в России уничтожены ядерным оружием, и, по меньшей мере один из них, скорее всего, американским.
— Какой? — нахмурился Виктор.
— Балтийск.
Я перешел на русский — Хельмуту с Бастианом я уже это рассказывал, но, как ни странно, не удивил их. Они только обрадовались, что русские в ответ не раскатали в блин Европу, а вот Виктор стоял, словно громом пораженный.
— То есть что, и Москву, и Питер, и…
— Я боюсь, что все большие города. Было бы логично, да? Иначе с какого перепугу они бы бомбили только Калининградскую область? Не знаю точно, я не военный, конечно, но ты сам подумай…
ebooksa