Шестнадцать слонов, запряженных попарно, под звуки кифар и цимбал влекли за собой настоящий дворец на колесах. По царской дороге, по которой колесницы могли промчать слева и справа от дворца владыки мира, не зацепив его упряжью, сегодня было не проехать. Цари и наместники подвластных великому Парису земель сопровождали его до запретного края. Кони, верблюды, слоны, колесницы, возы обозов, тысячи тысяч людей разных стран и языков следовали за повелителем от самого Вавилона до берегов Геллеспонта.
— Великий государь! Нынче пришла весть от командующего твоим флотом Одиссея.
— Мой друг Одиссей уже достиг Оловянных островов?
— Да, о величайший из великих. Он сообщает, что олова там и впрямь много, но сами острова заселены воинственными дикарями. Эти дикари раскрашивают лица и тела свои яркими красками и оттого называемы пиктами. Увидев корабли, они было изготовились к бою, однако, услышав благословенное имя Париса, возрадовались и устроили пир для самого Одиссея и его людей.
— Хорошо, — кивнул владыка. — Что еще?
— Владыка нубийских земель шлет тебе, светоч вселенной, изъявление своей покорности и прекраснейших дев своей земли.
— Дев, — усмехнулся Парис, оборачиваясь к придворному лекарю. — Асклепий, друг мой. Ты еще не придумал зелья, которое напомнит мне, зачем нужны прекрасные девы?
— Я придумал много зелий, друг мой Парис. Но ни одно из них не может обратить годы вспять.
— Из стран Желтого царя…
— Покорность, покорность, покорность, — скривился владыка владык, жестом приказывая чтецу замолчать. Тот согнулся в глубоком поклоне с видом, полным радости и начисто лишенным подобострастия, так, словно короткое царское движение сделало его навеки счастливым.
— Идите все прочь, — тихо выдохнул Парис. — Ты, — он указал на юношу, чудесным образом похожего на него самого лет шестьдесят тому назад. — Ты останься.
Юноша приблизился к трону.
— Я по глазам вижу, что ты о чем-то хочешь спросить меня, дорогой внук.
— Да, мой великий дед.
— Ну так спрашивай.
— Прости мне мою пытливость. — Юноша замешкался, подыскивая слова. — Мы едем в земли, которые ты сам некогда объявил запретными.
— Да, это так.
— И с тех пор ни один человек не пожелал обосноваться в этом краю.
— Истинная правда.
— Зачем же мы едем туда?