Феномен

— Совершенно секретно.

* * *

Вернувшись в машину, Максимов открыл на смартфоне почту и нашел пятничное письмо Долгина. В нем собрана вся имеющаяся информация о Матлакове и Болодисе: биография, недвижимость в собственности, счета в банке. Все то, что вы хотите скрыть от других людей ФСБ без купюр может нарыть за совсем короткий промежуток времени.

Максимов внимательно вчитывался в биографию Матлакова. За всю жизнь тот восемь раз бывал на лечении в различных психиатрических клиниках. Помимо прогрессирующей болезни, врачи отмечали у него умение достоверно защищать непопулярную в среде общения точку зрения, а также неумение пойти на компромисс, даже перед лицом убеждающих фактов.

Фактов? А что есть факт? Общепринятая истина. Насколько эта истина объективна? Если факт выходит за границы знаний врача-психотерапевта, разве он перестает быть истиной? В сформировавшемся мире врача и уверенности в осознании сущего, такой факт становиться ложью. Вот почему Матлаков получил свой диагноз — патологическая ложь. Он не мог смириться и принять, что увиденное им в тайге лишь плод его воображения как настаивали врачи, и все приобретённые расстройства психики — результат воздействия психотропного оружия неизвестной человеку природы.

На глаза попалось знакомое название психиатрического диспансера. Именно туда два года назад Максимов упек Кирилла после убийства брата. Судя по датам Матлаков был пациентов того самого диспансера в то же самое время, когда там лечился Кирилл.

Максимов закрыл глаза и попытался собрать в голове все пазлы.

Что же получается: Кирилл посещал Левандовского в гостинице. Кирилл был знаком с Матлаковым. Тогда какова их роль? И кто организатор? Марис Болодис? А что если Болодис всего лишь козел отпущения?

Максимов открыл второе сообщение. Видео с камер видеонаблюдения в аэропорту Домодедово.

Видеофайл запустился.

Камера снимает с потолка прямо под стойкой регистрации N21. На подписи сбоку время 00.12. Мужчина подходит к стойке и протягивает паспорт. Судя по информации аэропорта это Болодис. На нем одна из его многочисленных шляп. Поля у нее широкие, прямые, закрывают верхнюю половину лица. Регистратор протягивает паспорт и посадочный талон. Болодис пропускает следующего пассажира и отходит назад, но частично остается в кадре. Видна его сумка, в которую он складывает документы. Следом он достает белоснежный платок и натирает руки, постепенно исчезая из кадра.

Максимов несколько раз пересмотрел видеоролик.

Для того чтобы прижать Матлакова к стенке этого недостаточно. Нужно что-то материальное и, кажется, Максимов знал, где искать. Судя по документам у Матлакова есть в собственности земельный участок в дачном поселке недалеко от Москвы и небольшой дом, доставшийся в наследство от сестры.

Если Максимов прав, в руках у него окажется железобетонный козырь, которым он сможет выменять себе свободу.

Дорога до садоводства «Малиновка-06» заняла у него почти три с половиной часа. Слоняясь по узким улочкам среди полуразваленных деревянных домиков, автомобиль постоянно застревал в грязи. Максимову приходилось выходить и откапываться. Когда он, наконец, отыскал участок под номером 78, его джинсы за счет налипшей грязи весили вдвое больше положенного.

Большинство домов в будние дни пустовало. К тому же почти весь урожай уже собрали, а основная часть обитателей дачного кооператива — пенсионеры забаррикадировали домики на зиму.

Расположение участка Матлакова было крайнее к лесу, безжизненно тянувшимся на десятки километров. Участок справа давно заброшен, а вместо дома обгоревшие угольки в форме фигвам из Простоквашино. Единственный участок поблизости, где теплилась жизнь, расположен напротив. Домик там облагорожен, аккуратные чистые грядки и вспаханная земля. Только дом стоит лицом к садоводству, а с обратной стороны обзор на участок Матлакова закрывали густые кусты яблонь и малины. Если и есть кусочек луны на земле, то это участок под номером 78 в садоводстве Малиновка-06.

Дом на участке Матлакова с натяжкой можно было назвать домом. Скорее это сарай, наспех сколоченный из подручных досок. Самая старая из них прибита еще до рождения Максимова. Окна перекошены в форме ромба, одно из них пару десятков лет назад было дверью. Строительство подобных домов, как правило, начиналось в союзе и продолжалось десятки лет. В отсутствие денег год от года прибивалась новая доска, закутывалась очередная щель. В конечном итоге получалось нечто несуразное, как гараж набитый ненужным хламом, только в данном случае из этого хлама построен дом.

В лицо подул освежающий ветерок с привкусом сырых удобрений. Ярко-желтые березки уже почти лишились золотой шубки и слегка подергивали худыми веточками. Завалы опавшей листвы взлетали в воздух и кружились колесом, распугивая рыжешёрстых белочек, запасающих на зиму еду.

Дождь смыл все следы, и определить когда Матлаков бывал здесь последний раз невозможно.

Максимов сорвал заржавевшую скобу на калитке и вошел. Чтобы пройти к дому требовалось преодолеть огромную лужу. Максимов пошел напрямик. Нога утопала в грязной жиже по щиколотку. Липкая грязь собиралась на кроссовках. Каждый шаг становился тяжелее предыдущего. Когда он выбрался на крыльцо, чем-то напоминавшее пристань на грязевом озере, ноги выглядели, как медвежьи лапы.