Феномен

Максимову позволили осмотреться, и повели вниз, к бункеру. Он упирался ногами в перилла, зацеплялся за выступы, получал за это локтями по ребрам и коленями в поясницу. В бункер его практически внесли на руках. Внутри сгустился сжатый горячий воздух. Его усадили напротив люка на специально приготовленный для этого стул, привинченный на скорую руку к полу толстенными болтами. Каждую руку прицепили отдельным наручником к задней ножке стула, что не позволяло ему выпрямить спину.

Дверь за Альбиносом захлопнулась. Стальной вентиль автоматически закрутился со зловещим воплем, ерзающего без смазки, металла. С каждым новым витком в бункере становилось все тише. Впервые в жизни Максимов ощутил, как оглушает стук собственного сердца.

В бункере, помимо основного освещения, были установлены дополнительные прожекторы. Треть площади занимал капитальный металлический стол с потертостями и вмятинами по всей поверхности столешницы, изъеденной по бокам ржавчиной. На столе ютились стеклянные колбочки, микроскоп и другая лабораторная утварь. В самом дальнем углу на помосте стояла открытая бочка с вырывающимися из нее струйками безвкусного пара, словно внутри варился суп.

В лабораторию вошел мужчина, хромающий на одну ногу. Через мутное окно люка лицо его не удавалось рассмотреть, но Максимов без труда узнал его. Бузунов по-командирски выпрямил спину и прошел к пульту управления. В громкоговорителе над головой Максимова зашипело.

— Я был уверен, что ты это сделаешь.

— Нужно было стрелять в спину еще в кабинете.

— Дурак ты, Володя. Я тебе предложил такой шанс. А ты взял и просрал.

Максимов заметил в правом углу над потолком камеру видеонаблюдения.

— И зачем ты меня в эту консервную банку посадил?

— А ты думал просто сядешь и все? Я же говорил, что хватит с меня скандалов. Все будет тихо и без лишнего шума. Доктора напишут: пациент Максимом Владимир Иванович, диагноз — острая шизофрения. Причины: переутомление, депрессия после развода, злоупотребление алкоголем. Детям скажут, что папа сгорел на работе.

— Старая ВДВшная мразь.

Максимов пристально смотрел в камеру.

— Правильно. Не держи в себе это. Пригодиться для нашего дела.

— Решил крысу лабораторную из меня сделать?

— Ну что ты. Мы не звери. Только ради демонстрации.

— Тебе мало демонстрации?

Бузунов сверил наручные часы с теми, что висели над дверью.

— Ты же знаешь этих ученых. Нужно чтобы все было зафиксировано, каждый этап должен быть задокументирован. Кстати, в отчете руководству будет сказано, что ты героически вызвался добровольцем, даже подпись твоя будет стоять на документе. Может, гляди, еще и героя присвоят. Посмертно.

— Изучать осколок — твоя идея. Минобороны здесь не причем.

Бузунов взял микрофон в руки, динамик закряхтел.