Мальтийский апельсин

Марина медленно выпрямилась, потрогала разбитую губу, затем, ни слова не сказав (тогда он еще не знал, что видит ее в последний раз), поправила платье, взбила прическу и медленным шагом, покачиваясь на тонких каблуках, двинулась в сторону зала. Каротин, держась за косяк двери, видел, как она подходит к Урусову, как шепчет ему что-то на ухо, при этом как-то нехорошо улыбаясь, а затем берет его за руку и уводит за собой…

И больше он ее не видел. А если и видел, то лишь мельком. Домой она не вернулась, за вещами приезжала ее знакомая актриса. Она молча, стараясь не смотреть Каротину в глаза, взяла чемоданы и увезла их туда, где теперь жила Марина. Он пытался узнать ее адрес, но так и не узнал. Она ушла так же решительно, как и пришла. Он понял, что она никогда не простит его. Каротин потом передал через эту же актрису деньги для Марины, но не был уверен, что они попали к ней. И так случилось, что лишь после того, как все это произошло, в его жизни появился смысл. И заключался он в том, чтобы каждый день, каждый час, прожитый без Марины, сравнивать с тем временем, когда она находилась рядом. Таких сильных и противоречивых чувств он не испытывал ни разу в своей жизни. Он упивался своим горем, он плакал по ночам, представляя себе то унижение, которое пришлось испытать Марине, и сочувствовал ей, и только теперь понимал, что любил ее, и любит, и будет любить всегда. Урусов два дня не показывался на работе, будучи уверенным, что уволен. Каротин сам позвонил ему и сказал, что его личная жизнь его нисколько не интересует, – он словно продолжал играть роль разочарованного и брошенного женщиной мужчины. Урусов вернулся, но Каротин знал, что Марина пока еще живет у него. Он это чувствовал, когда смотрел на своего зама, когда слышал его голос, в котором ему чудилась вина. Но потом она ушла и от него. До него доходили слухи, что Марина сняла квартиру и живет в районе Патриарших прудов. Случилось то, чего он ждал все это время, – Марина снова вернулась к прежнему образу жизни и превратилась в доступную и продажную девку. Через ее приятельницу Каротин передал записку, где просил Марину позвонить ему, чтобы договориться, когда и где он сможет передать ей те деньги, которые он ей задолжал. Он хотел дать ей столько денег, чтобы ей хватило на покупку двухкомнатной квартиры в Москве. Он и передал ей это на словах той актрисе, которая согласилась быть посредником между ними. Но Марина так и не позвонила. Тогда Каротин сам открыл счет в банке на ее имя и положил туда шестьдесят тысяч долларов, о чем и сообщил по телефону актрисе. Но шло время, а Марина за деньгами так и не приходила. До него дошел слух, что в ее жизни произошли перемены – она живет за городом у его хорошего знакомого, директора завода Бориса Пирского. Несколько раз Каротин приезжал вместе с Мариной к нему домой, они хорошо проводили время. Пирский еще тогда бросал нежные взгляды на Марину, но кто бы мог подумать, что последует продолжение… Но прошел месяц, и Урусов рассказал ему о своей встрече с Пирским, во время которой Борис признался ему, что Марина изменила и ему с каким-то студентом или художником, что сбежала от него, ничего не взяв, и поселилась где-то на Арбате в убогой комнатке при каком-то культурном центре, не то армянском, не то грузинском. И что живет она там теперь с этим студентом или художником, что много пьет, нищенствует, но возвращаться не хочет… А еще через какое-то время Каротину сказали, что Марина связалась с саратовским предпринимателем Сайгановым и он увез ее с собой в Саратов. Зимой Каротин случайно встретился с Пирским, тот по-прежнему был один, они вместе выпили, причем много, и Борис рассказал ему о том, что сам ездил в Саратов, пытался вернуть Марину. Он разыскал ее через Сайганова, который сначала не хотел сообщать ему ее адрес, но потом все же сказал. Оказалось, что она снимает квартиру возле рынка под названием «Пешка», в старом доме с высокими потолками и комнатой для прислуги. Что живет она отчасти на средства Сайганова и на то, что ей дают другие мужчины, о чем сам Дмитрий поведал ему с нескрываемой горечью. Пирский говорил, что у него не хватило душевных сил на то, чтобы ревновать Марину к Сайганову, находящемуся в точно таком же положении брошенного любовника, что и сам Пирский. Марина встретила Пирского истерикой, она плакала и смеялась, спрашивала, не привез ли он с собой Урусова или Каротина и что почему бы им всем, мужикам, не оставить ее в покое…

– И я все понял, – вдруг сказал Борис Каротину уже перед тем, как им разойтись по домам. – Ее кто-то убил, понимаешь?

– Как это… – Каротин тут же почувствовал внутри себя пустоту, а голова была готова разорваться от боли. – Кто убил? Что ты такое говоришь?

– Думаю, ты, Саша, и убил… Не знаю, что между вами произошло, но она стала такой после тебя, понимаешь? Ты ее обидел, ранил, называй это как хочешь. Она же была ангелом до того, как вы разошлись. Не хочешь, не рассказывай, конечно, но то, что ты не сберег ее, это факт. Сайганов тоже так считает. Да и все вокруг… Мне сказал один человечек, что ты вроде бы избил ее в ресторане, что кто-то видел, как ты ударил ее… За что? Думаю, что ни за что. Она любила тебя, только тебя. А ты, Каротин, скотина…

И с этими словами Пирский встал и словно затем, чтобы поставить точку в этом разговоре, швырнул бокал, который, ударившись о каменный пол, разлетелся осколками в разные стороны.

…Каротин сидел в машине напротив крыльца с вывеской детективного агентства и курил. «Скотина, конечно… Или я просто сошел с ума».

Глава 23

Женя вышла из гостиницы «Волга» и позвонила Шубину.

– Игорь, Нечаев заперся у себя в номере с какой-то женщиной. Ты не поверишь, но, судя по описанию, которое мне дала горничная, убиравшая коридор и видевшая парочку, эта особа похожа на Астрову. Да-да, на настоящую Астрову. Что мне делать?

– Постарайся дождаться их или хотя бы ее, чтобы убедиться в этом. А после этого перезвони мне.

– Игорь, почему ты не звонишь Корнилову? Разве ты сомневаешься в том, что Сайганова убила его жена? Чего ты ждешь?

– Я жду агонии… Сайганова долго не продержится, у нее нервы на пределе. Тот факт, что она призналась во всем Лере, говорит о том, что она на грани нервного срыва. Приблизительно в таком же состоянии она находилась и в тот день, когда застрелила мужа. И суд, пусть это не покажется тебе странным, может даже оправдать ее. Ведь всегда найдутся свидетели, которые подтвердят, что Сайганов и покойная Астрова… вернее, Рожкова были любовниками. И если ей достанется хороший адвокат, он докажет, что в момент убийства она находилась в состоянии аффекта. Я тебе больше скажу: он может избрать такую тактику, что сама Сайганова будет представлена суду как жертва обмана. Что стоит опытному адвокату выдумать историю о том, будто бы после того, как Сайганов увидел свою любовницу мертвой, у него сдали нервы и он наговорил жене в своем кабинете лишнее… Она может сказать, что он оскорблял ее, что даже обвинил в убийстве Астровой и в порыве отчаяния достал «маузер» и убил бы ее, не успей она вовремя выхватить пистолет и выстрелить в него. Тогда это будет уже выглядеть как самооборона. Способов, как защитить Сайганову, много.

– Значит, если Сайганова не выдержит и придет с повинной, то Камышиной не надо больше прятаться?

– Нет, пока она еще находится под подозрением. Прокуратура сейчас занимается бумагами Сайганова, пытается связать это убийство с его профессиональной деятельностью. Но не думаю, что они что-нибудь найдут.

– Мы будем искать убийцу Астровой?

– А разве тебе не интересно узнать, кто и за что ее убил?

– Интересно. Но ведь мы же не можем работать лишь из-за одного интереса. И если с Камышиной снимут обвинение и она сможет вернуться к нормальной жизни, то нам не нужно заниматься расследованием убийства Астровой…

– Я тоже так думал, пока мне не позвонил один человек.

Так Женя узнала о том, что в город из Москвы приехал Владимир Урусов, человек, представляющий интересы хорошего знакомого Ольги Астровой, вернее, Рожковой, некоего Каротина.