— А лекарство осталось.
— Да, Жиль говорит, что оно, видимо, так и хранилось в небольшом холодильнике в комнате Лоры. Они этот холодильник специально купили, чтобы она могла держать там свои лекарства и косметику.
— А что в записке? — не унималась я.
— Да просто список причин, как я понимаю.
— Это как?
— А вот так, слушайте. «Я устала, мне одиноко, у меня нет ни близких друзей, ни родственников», — начал цитировать инспектор.
— Постойте, — снова перебила его я. — Там что, список всех ее проблем? В записке есть слова, что она решила уйти из жизни или что-то в этом роде?
— Нет.
— Вам не кажется это подозрительным?
— Кажется, Дженни, но больше ничего подозрительного не обнаружили. На шприце и на ампуле с лекарством только ее отпечатки пальцев.
— Разве на ампуле не должно быть отпечатков аптекаря, например?
— Нет, ампулы в коробке, а на коробке несколько отпечатков, возможно, и аптекаря или кто там еще мог их оставить.
— Вы сейчас в ее, то есть их с Жилем, квартире?
— Да.
— Можно я тоже приеду и посмотрю.
— Нет, Дженни, это лишнее. Скажите мне лучше, когда Вы в последний раз разговаривали или видели Лору? Она, как я понимаю, была Вашим клиентом.
Видимо, они нашли соответствующие бумаги при обыске, поскольку я не помнила, чтобы я говорила инспектору о своем сотрудничестве с Лорой.
— Я звонила ей сегодня вечером из того кафе, спрашивала, знакома ли она с Брандтом.
— И?
— Нет, она про такого никогда не слышала. Настроение у нее, как мне показалось, было не очень, но учитывая обстоятельства…