— Так какие Вы мне предоставите идеи вместо свидетеля?
— Надо проверить, не меняла ли или не составляла ли Софья Креченская завещание в последнее время. И еще, не делала ли она каких-нибудь странных финансовых операций.
— Почему и каких таких операций?
— Ну, Вы же сами говорите, что она подозревала мужа в том, что он ее травит, следовательно, на всякий случай, она должна была подстраховаться и сделать так, чтобы ему либо не за чем стало ее травить, либо, чтобы ему ничего не досталось.
— Разумно, конечно, — как мне показалось с усмешкой сказал инспектор. — Только опоздали чуть, мы уже…
Он не договорил потому, что я его перебила:
— Смотрите, Норман, Софья написала письмо, в котором прямо обвиняет Володю в том, что он ее постепенно травит, причем, письмо получено после ее смерти, и ни на письме, ни на конверте нет отпечатков пальцев. На бутылочке с лекарством, кстати, тоже отпечатков нет. Если Вы проверите счет или счета Софьи, то я могу поспорить, что за последнее время она сделала все возможное, чтобы Володе досталось как можно меньше или вообще ничего не досталось при…, - я запнулась.
— При ее смерти, — закончил за меня инспектор.
— Или разводе, — дополнила я.
— Что Вам известно?
— Доподлинно ничего, поэтому я и предлагаю Вам поработать с ее бумагами. Интересно, у них был общий счет?
— Не знаю еще точно, — ответил инспектор. — Один есть, а про другие пока наводим справки. А почему Вы так уверены, что она что-то предпринимала перед смертью?
И напомнил мне:
— Дженни, это убийство, и Вы обязаны делиться информацией со следствием.
— Я и делюсь.
— Вы пока пытаетесь использовать меня, — объяснил он мне.
— Ну хорошо, только не делайте поспешных выводов, пожалуйста.
И я рассказала ему про Анну, ребенка и телефонный звонок двухмесячной давности.
— Ну Вы даете, Дженни, — выдохнул инспектор, когда я закончила.
— Почему?