Становление

— Там у меня укрытие, — гордо сказал он, — часто убегаю когда, когда отец… в общем, когда от него лучше держаться подальше.

В его голосе прозвучали горечь и обида. Дитрих недоуменно поднял на него взгляд. Наверное, это и есть то, о чём говорили другие орчата. Ну да если ему приходится по три часа регулярно сюда бегать, неудивительно, что он такой выносливый. И что никто во всей деревне его поймать никогда не может.

Они подошли к деревьям. И в самом деле, на одном из дубов, ветви которого наверху так удачно раскинулись, было какое-то деревянное сооружение.

— Давай, залезай ко мне на спину, да держись крепче, — велел он. Дракончик послушно прыгнул ему на шею и аккуратно обвился. Горрт ловко полез на дерево, цепляясь не хуже паука. Не прошло и двадцати секунд, как они уже были внутри.

Помещение было скромным и небольшим. В одном углу лежали одеяла, в которые, вероятно, мальчишка укрывался, когда спал. В другом — свёрток, из которого вкусно пахло.

— Голодный, наверное, — ухмыляясь, спросил Горрт. Дитрих покивал. Орчонок подошёл к свёртку и развернул его. Внутри оказались сушёные мясные полоски.

— Держи, — он протянул Дитриху несколько. Тот аккуратно уселся, взял лапками полоски и принялся поглощать их по одной.

— Надо же, — задумчиво сказал он, — как вкусно.

— А то, — орчонок, казалось, только и ждал похвалы, чтобы начать длинный монолог о своих достоинствах, — я вообще всё умею. И готовить, и убирать. И дрова колоть, и воду носить. Когда батя оставляет меня соседям, не буду же я у них просто так есть и пить? Ещё умею сорняки пропалывать. Так что не боись, я всегда знаю, что делаю.

— Интересно, а искать нас не будут? — с сомнением спросил Дитрих.

— Меня точно не будут, — рассмеялся Горрт, — все уже привыкли, что я могу на несколько дней пропасть. Всем наплевать. Особенно когда бати или дома нет, или он… короче, лучше его не трогать.

Дитрих не был уверен, что его отсутствие так же останется незамеченным. Но с вполне свойственным ему детским легкомыслием позволил себе выбросить эти неприятные мысли из головы.

— А можно… на руках тебя подержать? — внезапно спросил Горрт…

Дракончик не возражал. Солнце уже село, и становилось ощутимо прохладно. Он подошёл к орчонку, который подобрал под себя ноги, и позволил взять себя на руки. От него пахло солнцем, пылью и травой. Руки аккуратно и неумело принялись его поглаживать. Но сейчас, после трёхчасовой пешей прогулки, и это было блаженством. Дитрих даже заворковал, как всегда, когда ему было особенно приятно. И вот, после десяти минут, орчонок внезапно запел:

Матушка-степь, матушка степь

Дети твои гуляют-кочуют

Жаркими днями, а вечером вновь

Едят, веселятся, поют и танцуют

Те малыши, что сейчас сладко спят

Вырастут завтра и стражами станут