Хотя Бородкин и не имел возможности ознакомиться с приказом начальника гарнизона, он все же понимал, что оставаться здесь, в кустах, было опасно. В такой зной надо было каждую минуту ожидать появления купальщиков. Он пополз под кустами вдоль берега. Потом, заметив мальчишек, раздевавшихся на берегу и о чем-то возбужденно толковавших – вполне возможно о нем, – он пополз по направлению, перпендикулярному к берегу. На своем пути, около небольшой лужайки, он нашел запрятанный в укромном местечке полный самодельный набор для игры в городки и, выбрав себе палку потяжелее, пополз дальше. Наконец, он добрался до вонючих грязных сараев, надеясь отсидеться здесь до наступления темноты. Но только Бородкин расположился поудобнее в тени сарая, как раздались чьи-то голоса, приближавшиеся к нему. Делать было нечего. Тихо чертыхнувшись, он выскользнул из-за сарая и, так как голоса раздавались уже совсем близко, он нырнул в темноту одного из домишек и без особого труда, через открытый люк, взобрался наверх и спрятался в горячей чердачной пыли.
День тянулся томительно долго, и Бородкин успел несколько раз тревожно вздремнуть, прежде чем, наконец, наступила долгожданная ночь. Осторожно, на четвереньках, он прополз к люку, держа в зубах свое единственное оружие – городошную палку, – уперся ногами в шкафчик, стоявший около люка, потом ухватился руками за вершину шкафа и опустился на пол. Облегченно вздохнув, Бородкин потянулся за оставленной на шкафу палкой, но не рассчитал, и она, глухо шлепнув, упала на сырой земляной пол. Проклиная свою неосторожность, Антон нагнулся, чтобы поднять палку, но тут же разогнулся и почувствовал, что пропал. В дверях, на фоне освещенной комнаты виднелся чей-то силуэт. Несколько мгновений, показавшихся Бородкину часами, силуэт молчал. Потом старческий голос тихо сказал:
– Здравствуйте, господин большевик.
– Здравствуйте, пан Станислав, – сказал упавшим голосом Бородкин.
Это был давешний рыболов.
Старик еще некоторое время молча смотрел на Бородкина, как бы в нерешительности. Бородкин попытался нырнуть во двор, но старик схватил его за шиворот и по-прежнему тихо произнес:
– Чудак-человек, господин большевик. Вас же там немедленно поймают.
Два дня пан Станислав продержал Антова на чердаке, щедро снабжая его хлебом, водой и невероятно горьким луком. На третий вечер его голова появилась в отверстии люка и он шепотом позвал Антона вниз. В комнате сидели старуха – жена Станислава и два молодых человека, из которых один был солдатом.
– Вам нечего беспокоиться, – сказал старик, еще раз проверив, плотно ли завешаны окна и повернув ключ а дверном замке, – это мои жена, этот солдатик – мой сын Феликс, а вот этот, – указал он на штатского, – тоже столяр, Я столяр и он тоже столяр. Одним словом, он вполне порядочный человек.
Впервые за четверо суток Антон увидел горячую пищу: отварную картошку и суп.
– Вы не встречали случайно на фронте моего второго сына? Он солдат и его тоже зовут Антоном, – спросила старуха, но, заметив ироническую улыбку своего мужа, глубоко вздохнула и принялась разогревать чайник.
– Если хотите, – начал старик, когда Бородкин молниеносно одолел миску с картошкой и две тарелки супа, – если хотите, мы вас как-нибудь спровадим к вашим. Быть совершенно одному во вражеском лагере – очень неприятная штука, и мы вам, пан Антон, от души сочувствуем.
Бородкин хотел сказать старику, что он не один, что насколько он понимает – старик и все остальные в этой комнате его друзья, но как человек несентиментальный промолчал.
– Вам нужно спешить, – продолжал старик. – Феликс сказал, что к утру ожидается много танков и наверно разгорится такая баталия, что вам перебраться не удастся. У пана Лемко есть сынок, который поможет вам перебраться к вашим.
Бородкин, не отвечая ничего, шарил в это время в карманах, своих брюк и гимнастерки. Потом вспомнил, что карманы у него очистили как только взяли в плен, и переспросил:
– Так-с. Значит, у товарища Лемко подходящий сынок. Такс. Гм! Так. А карандашик у кого-нибудь есть? И клочок бумаги? Так-с. Значит, сколько вы говорите прибывает завтра танков? Так-с.
Он аккуратно записал сообщение Феликса, перечитал его, вспомнил о чем-то, чертыхнулся и порвал записку на мелкие куски.
– Товарищ Лемко, – обратился он к столяру, молчаливо сидевшему в уголке, – как вы относитесь к тому, чтобы ваш сынок перешел фронт без меня? Через пару деньков он вернется сюда с нашими войсками. Большое спасибо, товарищ Лемко. Если вам не трудно, сбегайте за ним.
Ранним утром тринадцатилетний сынишка столяра заучил наизусть адрес и содержание донесения и, беззаботно насвистывая, вышел из дома пана Станислава. Он шел собирать землянику. Лес находился у самого фронта…
Три часа продолжалась тихая беседа за завешенными окнами.
ebooksa