Он замер. Чтобы понять, как реагировать, ему понадобились секунды.
— Аня, нет никакого гуру, — расстроенно сказал он.
— Плохо! Если нет гуру, тогда лох — ты. Когда ты наконец поймешь, что все техники пикапа я изучила до мельчайших нюансов?
— Нет никакого пикапа, — так же удрученно продолжил Матвей.
— Тогда еще хуже, — Анна закурила. — Если гуру нет, пикапа нет, тогда тобой руководит твоя шиза, — она печально вздохнула. — Тебе нужна помощь, Матвей. Давай я тебе помогу. У меня есть хорошие специалисты по диссоциальному расстройству личности.
— У меня нет расстройства! — взорвался Матвей и замолчал, понимая, что сам загнал себя в угол.
— Так если расстройства нет, пикапа нет, гуру нет… Тогда что? — Не услышав ответа, Анна пояснила: — Я не приеду к тебе, Матвей. Спектакля в холле твоего отеля тебе не увидеть.
— Почему? — задал он странный вопрос, разоблачающий реальность.
— Потому что я знала, что ты так поступишь. Неужели вы все не можете понять, что я просчитываю ваши ходы на пять шагов вперед. Твои с гуру или твои с твоей шизой. Хоть бы удивили меня чем-то! — Анна вздохнула. Ее злая ирония превратилась в открытую издевку. — Нет! Все стандартно, примитивно. «Игла!» Приходите ко мне вдвоем — научу, как поступать с такими, как я. Скучно с вами!
На другом конце линии раздался возглас озарения. Такой звук вырывается у человека, когда он наконец понимает, что происходит.
— Ты! — закричал Матвей. — Ты специально это сделала! Ты! — вопил он. — Таких манипуляторов, как ты, в мире не существует!
Его тон свидетельствовал о крайнем возмущении. Не любил Матвей, когда им играли.
— Матвей, я никогда тобой не манипулировала. Я не заставляла тебя делать выбор. Наоборот, сделала все, чтобы тебя остановить. Я даже спросила, уверен ли ты. Ты сам его сделал, — голосом, полным грусти, ответила она на его обвинение.
— Я, сколько живу, таких не видел! Ты приехала, чтобы меня проверить! — не унимался он. — Ты — циничный манипулятор!
Анна испытывала необъяснимое удовольствие от его крика. Может, оттого, что в нем проснулась хоть какая-то эмоция? Возможно, еще не все потеряно?
— Матвей, я всегда была честна с тобой. И сейчас тоже честна. Пошли гуру или шизу подальше! Остановись! Я могу тебе помочь.
— Ты ставишь меня перед выбором: ты или пять лет жизни, — Матвей тяжело дышал. — Я не могу отказаться от того, к чему шел пять лет, — он сделал паузу. — Я не могу приехать к тебе.
К горлу подступил ком. Она сглотнула.
— Тогда оставайся там, где ты есть. Я принимаю твой выбор, — прошептала она. В ее тоне жалость смешалась с болью. Такое чувство рождается, когда ты очень хочешь помочь, но не можешь. Материнское чувство боли за чей-то выбор, на который ты не смогла повлиять.
В трубке послышались короткие гудки. Он прервал разговор. Анна громко выдохнула. Потушила сигарету и уставилась вдаль. Она рассматривала портрет Матвея в деталях. Изучала каждый штрих, каждый мазок кисти. Она убедилась. Сомнений не осталось. Нажала кнопку вызова в телефоне. Гудок.
ebooksa