Мой рот наполнился слюной, вспоминая о том, что скрывается под маской девственного обмана.
Я тяжело сглотнул, пытаясь воспротивиться потоку крови, который прилил к моему члену. То, как она трахала мою руку ― бл*дь.
Затем я рассмеялся. Громко
Указывая на её аккуратные ручки, крепко сжимавшие полотенце, я бросил ей с издёвкой:
― Я смотрю, твои пальцы всё-таки в состоянии держать что-то. ― Я немного склонил голову. ― Следует ли мне напоминать о разочаровании, которое случилось из-за твоих неумелых ласк?
Она ничего не значила для меня раньше и останется для меня никем. И после сегодняшнего запланированного мероприятия, которое пройдёт после полудня, мне больше не понадобится её долбаное разрешение, чтобы прикоснуться к ней.
Это было идеально, потому что в следующий раз, когда мои руки коснутся её, это будет не для удовольствия. Это будет для боли. А разрешение, лишь уничтожит отблеск манящего привкуса удовольствия.
Она застыла, сжимая колени. Тяжёлые тучи, словно грозовые облака, застилали тёмные глубины её глаз, когда она испытывала покушение на её контроль. Втягивая воздух в лёгкие, она тихо проговорила:
― Нет, не нужно напоминать. Ты мне говорил это уже бесконечное количество раз. Ты дал мне определённо ясно понять то, что ты думаешь обо мне, я устала слушать это.
Отбрасывая в сторону газетную подставку, я бросил взгляд на её прекрасное тело.
Она не смутилась, и даже не покраснела, когда я собственнически осматривал её, что взбесило меня. Я хотел, чтобы она нервничала, я хотел видеть ее беспокойство. Я желал видеть её ужас от того, что её ожидает в дальнейшем.
Я медленно поднялся с кресла, цокнув языком.
― Ах, ах, ах, мисс Уивер. Не смей разговаривать со мной в таком тоне. Ты неудачница. Ты находишься в плену. Ты примешь всё, что я соизволю тебе дать. И даже не думай, что у тебя есть право на голос или власть. Это также, включает в себя прослушивание всего того, что я считаю нужным тебе сказать. ― Останавливаясь резко перед ней, я прошептал: ― Всё понятно?
Я размял затёкшие мышцы, возвращая себе привычное чувство контроля. Я не любил, выходить за рамки приличия в общении с людьми. Всё становилось ужасным, когда моя любимая тишина была нарушена. Вещи не были под контролем, когда накалялись страсти и выплёскивались проклятья.
Я не хотел торопить её погибель. Я хотел наслаждаться ею. Испить её.
Проводя кончиками пальцев по её плечу, я улыбнулся её замешательству.
― Ты сделала так, как я просил, и смыла всю грязь?
Она поджала губы, гнев искрился в её глазах. Но она легко подавила его, говоря.
― Да.
― Ты обделила вниманием свою тесную киску? Не пыталась завершить начатое?