― Кто это сделал с тобой?
Она крепко сжала ноги, прикрывая ладонями грудь.
Я тяжело сглотнул, ненавидя, что мой член дёрнулся при виде её тела.
Ее чувственные губы приоткрываются, и правда сорвалась с них.
― Никто, ― ответила она, посмотрев на себя вниз, продолжила: ― Это последствия вертиго.
У меня не было ответа на её слова. Она уже находилась в том состоянии, что причиняло ей боль. Так её будет проще сломить.
― Опусти руки вниз. ― Я убрал их от её груди. Она вздрогнула всем телом, но опустила, становясь выше, чем была до этого.
Держа крошечный фартук, я приподнял его над её головой. Он был полностью черный, на окантовке было белое кружево, его грудка была достаточно высокой, чтобы приоткрыть лишь вершинки ее дерзких грудей, и достаточно короткой, чтобы показать ухоженное сладкое местечко между её ножек.
Развернув её, я завязал тесёмки на шее и на копчике. Затем она обернулась ко мне и тихо прошептала:
― Почему?
― Почему? ― я ошеломлённо приподнял брови.
Она судорожно кивнула.
― Это игра для тебя?
Я улыбнулся, но улыбка была похожа на оскал.
― Нет, тут нет никаких игр. Мы абсолютно серьёзно. Что ты и поймёшь вскоре. ― Отходя от неё, я возвратился к столу и взял последний атрибут. Фамильная реликвия Уиверов.
Беззвучно подходя к ней, я приподнял воротник.
Ее глаза широко открылись. Она впилась глазами в воротничок, полностью инкрустированный алмазами, которые мы импортируем. Двести карат, ценой более трёх миллионов фунтов, он принадлежал моей семье, со времён первого взыскания долга.
― Ты знаешь, что это? ― прошептал я вкрадчивым голосом, воротничок застыл в моих пальцах перед её лицом.
Она сжала свои губы, её глаза похолодели.
Мне не пришлось отвечать. Она знала достаточно.