Только Вона на фото не существовало. Фон был исправлен на какой-то роскошный ресторан, а мужчиной, который обнимал меня, был Джетро.
Улыбка на его лице была самой тёплой, из увиденных мною. Он был одет в чёрную рубашку и джинсы, и выглядел молодым, влюблённым и привлекательным.
Я не могла больше смотреть на это. Взяв другую, я прикрыла рот рукой.
На этой фотографии были я и мой отец. Или так должно было быть. Он устроил ежегодное выездное мероприятие, и мы отправились в недельный круиз по средиземному морю. Мы стояли на фоне заходящего солнца, которое танцевало оранжевыми лучиками по волнам, на мне была свободная одежда «для круиза», которую я только недавно создала. Я прижалась поцелуем к его шершавому лицу.
Этот поцелуй теперь принадлежал Джетро.
Коммерческий корабль заменили на роскошную яхту. Закат отбрасывал другой свет. Джетро задумчиво стоял, уставившись в камеру с такой интенсивной сексуальностью в глазах, что никто бы не согласился, что между нами не было химии. То, как моё тело прижималось к нему, ласково и доверительно, только помогало подтвердить иллюзию — мы влюблённая парочка.
Фотографии дрожали в моих руках, и ещё одна слеза упала на глянцевый обман.
Я подняла взгляд, не заботясь о том, что моё сердце было разорвано и равнодушно билось на полу парковки.
— Как... — стиснув зубы, я попыталась вновь. — Разорвать моё платье тебе было недостаточно? Ты и моё прошлое тоже хочешь отобрать? — я приподняла фотографии, где полуголый Джетро держал меня за подбородок и целовал. Этот снимок не был основан на моей любовной жизни, но он был таким натуральным, таким правдивым, таким бесспорным.
Джетро покачал головой, закатив глаза. Заблокировав байк, он положил ключ в карман и повернулся ко мне. Согнувшись, он прошептал:
— Я не только отобрал у тебя прошлое. Я уже забрал у тебя будущее.
Я тяжело дышала, ненавидя этот довольный взгляд его глаз.
Не разрывая зрительного контакта, он указал на фотографии в моих руках.
— Ты ещё не все посмотрела. Посмотри последнюю. Она специально для тебя.
Я не могла вздохнуть. Не думала, что когда-нибудь смогу дышать, не чувствуя боли. Убирая кучу фоток, я взглянула на последнюю. Внезапно, я уставилась на него. Исчез весь смысл в порядочности и гордости.
— Пожалуйста, ты не можешь. Это... это разобьёт их сердца.
Слёзы обожгли горло. Глаза горели, когда я опустила взгляд. На этом снимке был пустой номер отеля, в том состоянии, в котором я его оставила — с лентами и перьями, рассыпанными по кровати, прежде чем отправиться на показ. Но там не хватало моих туалетных принадлежностей, ноутбука и ещё кое-каких моих вещей. Включая мой чемодан.
Комната была брошена. Выглядела так, будто я собралась и оставила свою мечту, жизнь и семью, не подумав дважды.
Это разобьёт сердца брату и отцу, потому что именно так нас и бросила моя мать, Эмма Уивер.