Долг по наследству

22
18
20
22
24
26
28
30

Мистер Хоук блеснул глазами.

— Я смотрю, Джетро тебе ещё не сказал.

Проводя рукой по волосам до губ, он нежно поглаживал меня.

— Это будет забавным разговором, но что касается настоящего момента, я открою тебе маленький семейный секрет.

Вжимая меня в своё тело, он зашептал:

— Я тот, кто украл её. Я тот, кто высекал долг за долгом из ее кожи, не желающей этого. И знаешь, о чём она просила меня в свои последние минуты жизни?

Моя голова шла кругом. Мой мир рухнул. Жизнь, которую я знала до этого, окончена.

Я ненавидела его.

Я презирала его.

Я убью его.

Я никогда в жизни не испытывала такого жара, такого безумно жгучего желания причинить вред. Мои зубы болели от того, что я их так сильно сжала; я так вонзила ногти в ладони, что из них пошла кровь.

— Она умоляла меня о твоей жизни. Чтобы я покончил с ней, и дал жить тебе в мире. — Он провёл рукой от моей талии вниз, в ярости хватая меня за задницу.

— Знаешь, что я ей ответил?

Его дыхание смердело алкоголем и сигаретами, заставляя меня проглотить слова, рвущиеся из горла.

— Я сказал ей, что ты была рождена, как Уивер, и ты умрёшь, как Уивер. Это простой закон нашего мира.

Используемая, как мячик для игры в пинг-понг, я была переброшена от отца к сыну, возвращаясь в жёсткое кольцо рук Джетро. Я испытала облегчение оттого, что покинула объятья убийцы моей матери, из-за которого мои руки ослабли и дрожали, но я не могла усмирить ненависть, прожигающую огромную дыру в моей душе. Мне нужно было это выплеснуть. Мне нужно было сказать что-то такое, чтобы этот подонок знал, может, выплата долгов и не закончилась на моей матери, но, клянусь, она закончится на мне.

Я это сделаю.

— Мне жаль вас. До сегодняшнего вечера, я не знала о вас, ваших сыновьях, и вашем извращённом восприятии жизни. Может, я и не знаю, почему вы это делаете, но определённо точно знаю одну вещь. Что это в последний раз, когда вы это совершаете.

— Заткнись!

Джетро встряхнул меня. Но я больше его не боялась. Я больше никого из них не боялась. Они были преступниками. Садистскими ублюдками, которые, наконец, встретили достойного соперника.