Яли решает пройтись обратно пешком. Рассматривает людей, фасоны одинаковых одежд. Наблюдает за качеством пошива, отделочными строчками. За чистотой и выглаженностью. А ведь правду говорят, что по одежке можно определить характер человека.
Яли улыбается, ловя первое солнечное тепло. Недолгое – вот-вот надвинут дождевые тучи. Он поворачивает голову в сторону, замечая бутик с одеждой, а у него знакомую фигурку в длинном сером пальто. Русые волосы, заплетенные в косу. Рядом еще кто-то. Яли сворачивает с намеченного пути, ожидая на светофоре, чтобы перейти дорогу к Элайзеру. Наверняка, старший омега встретил родственника или друга. Но те уходят, сворачивая за угол между домами. Яли спешит, чтобы догнать. Сворачивает тоже, неожиданно натыкаясь на тупик, а там… Элайзер и незнакомый. Целуются.
Стоп.
Что?..
Яли теряет дар речи. Да и сам теряется. Ему не кажется. В метрах пяти от него Элайзер, тот самый Элайзер прижимается к высокому альфе – тоже светловолосому – и отвечает на поцелуй.
– Нас увидят, – еле слышно.
Яли отходит на шаг назад, стараясь не шуметь. Но не успевает скрыться.
Их взгляды пересекаются. Яли в шоке. Элайзер пугается. Что, черт побери, происходит?! Как это объяснить?.. Но… дело не в их поцелуе. Тут как раз таки все ясно. А дело в том, что этот незнакомый ему мужчина поразительно похож на Оливера.
– Я… я все объясню! Дорогой, солнышко, не спеши делать выводы, ты не знаешь… – старший омега запинается, заметно бледнея. – Я… пожалуйста, уйди, мне нужно поговорить с ним, – омега обращается к своему спутнику дрожащим голосом.
Старшая копия Оливера уходит, оставляя за собой шлейф свежего аромата. Даже запахи похожи. Надо же. И что самое странное, незнакомец похож еще и на Элайзера. А вот на этой ноте логическая связь теряется.
Яли подходит ближе, замечая, как трясется старший омега. Трясется и молчит, кусая дрожащие губы. Придумывает, чем оправдать себя?
– Не нужно, – останавливает его Яли, едва Элайзер раскрывает рот. – На вашем месте я бы тоже завел любовника. Не думаю, что это плохо, в смысле, плохо, но не в вашем случае, – хмурится он, а в голове так и звучит: «Да они друг друга стоят! Что Фран, что Элай…». Однако, он вспоминает кое-что другое. – Только вот… недавно Франкард сказал мне, что Оливер – не его сын. Я подумал, что его усыновили. Но Франкард не ответил, а потом вы назвали Оливера «кровинушкой», или что-то такое. И меня не покидала мысль, что… Впрочем, я уже понял, что это так и есть. Только скажите, этот ребенок, – он указывает на живот омеги, – тоже не от Франа?
– …Да, – через силу выдавливает Элайзер, опуская голову и избегая смотреть в глаза. Щеки красные. – Правда.
– Черт, – Яли трет лоб ладонью, продолжая хмурится.
В его голове все еще не укладывается, что Элайзер, этот милый и верно любящий омега, может тайно изменять мужу. Интересно, кто из них начал первым? Раньше казалось – идеальная семья. А копни глубже – вот, какие скелеты можно обнаружить.
Значит, Фран в курсе, что Оливер – сын от любовника. И, скорее, догадывается, что ребенок в животе супруга – тоже. Но постойте же…
А Айрон?..
Он не спрашивает. И так очевидно. Или нет? Или… как это вообще объяснить?..
– Пожалуйста, послушай меня, – молит Элайзер, хватая его за руки. Наверняка, попросит никому не говорить об увиденном. – Я не виноват… Так получилось. Я всего лишь хотел, чтобы Франкард обратил на меня внимание, хотел, чтобы ревновал, хотел, я хотел всего лишь увидеть, что он меня любит, – омега начинает заикаться и сжимает руками его руки. В глазах слезы. Губы дрожат. Элайзер умолкает, понурив голову, а после поднимает. По щеке слеза. – Но знаешь, что меня убило? – на лице столько боли, что Яли невольно верит ему. – То, что Франкарду все равно. Когда он узнал, то так же холодно посмотрел на меня и сказал: и что? Представляешь? Он не кричал, не ударил, не упрекнул взглядом… Это «и что?» гложет меня годами. И я уже не могу остановиться. Это как попробовать наркотик, попробовать того, кто любит тебя, и попасть в зависимость. Думаешь, мне не страшно, что попадусь? Но Рид, он, я ему нужен, – старший омега вытирает слезы рукавом пальто, пытаясь дергано улыбнуться.
– Тогда зачем было вступать в брак с Франом, если в итоге и двое детей не его, и вы с ним несчастны? Лет пятнадцать назад еще можно было развестись, до закона.