Он замечает в кустах и зелени выглядывающий домик. Стены кое-где потрескались, но окна целы. Яли сворачивает на протоптанный среди трав путь к калитке. Кладет на нее – выкованную из железа, узорчатую – руку. Теплая. Нагрелась под солнышком. Он проводит по ржавой поверхности пальцами, ощущая неровность. И только теперь вспоминает, что Фран не дал ему ключей.
Однако, заборчик невысокий – метр – и Яли с легкостью его перелазит.
Домик с пристроенной верандой, а та – с рядом окон. За мутным стеклом виднеется старая тюль. Дверь из дерева, оконные рамы тоже. А двор весь порос мелкой травой. В ней желтые цветочки. Яли срывает один, рассматривая. А цветок пушистый, оставляет на пальцах желтизну, стебель пачкает белым соком.
«Интересно, как оно называется?» – Яли думает сфотографировать и поискать в телефоне, но его внимание привлекает блеск среди зарослей кустарников и деревьев. Присматривается – а там заросший маленький прудик.
Эта весна и правда самая лучшая в его жизни.
Он снимает обручальное кольцо, про которое вообще забыл, и кладет в карман, обещая, что выбросит потом в водоем. А лучше сдаст и обменяет на деньги. Нечего показывать нрав, когда выгоднее – продать.
Кольцо невольно напоминает об Айроне. Яли старается об этом не думать, но крохотные стебли вины прорезаются в сердце колкостью. Он и весточки не оставил для мужа: Айрон наверняка места себе не находил. И если из-за Яли тот мог бы и не беспокоится, то по поводу отца…
Элайзера тоже жаль, но больше всех – ни в чем неповинного Оливера. Об их дальнейшей судьбе несложно догадаться. Из-за побега родственников понижают всю семью и отбирают баллы репутации. У них заберут квартиру, средства, вещи, и просто вышвырнут на территорию «третьих». Несправедливо. Яли кажется, что он себе этого не простит. Ради собственного счастья он пожертвовал благополучием других.
Но звук едущей машины заставляет отвлечься и выйти из тени на солнце.
Фран открывает ворота и заезжает внутрь двора. А Яли жаль той травы и цветков, которые теперь помяты следами от колес. Он подходит к альфе, различая среди изобилия ароматов мятный. Улыбается, ненавязчиво прислоняясь у любимому. Трется носов о его плечо. А Фран усмехается, поворачиваясь и обнимая. И эти объятья самые теплые, самые доверительные из всех, что бывали раньше.
Они сбежали и теперь они вместе.
– Тут столько работы, – выдыхает Яли ему в ткань одежды. – Кстати. Ты назвал себя в новом паспорте так, как я тебя называю, – вспоминает с удовлетворением Яли. – Но мне… почему именно Йелль?
– Ты пахнешь хвоей и колючий, как дерево, – Фран указывает за соседский заборчик из досок, где красуется темно-зеленое высокое растение, ветки которого покрыты иголками. – Ель, – добавляет альфа и приобнимает его крепче.
– Это все так непривычно, – Яли снова хочется плакать от переизбытка эмоций. Он и не знал, что люди плачут не только от боли, но и от прекрасного, которое не выразить словами.
А теперь Яли по-настоящему счастлив.
«Ну и как, папа, ты все еще не веришь, что твой сын может быть счастливым?» – легкое сожаление от факта, что он ничего не сказал папе, не попрощался, сразу же заглушается вскриком птицы. Неподалеку подает голос соседский пес. И эта атмосфера сотни оттенков и звуков так умиротворяет, что глаза невольно слезятся.
– Опять?
– Наверно, это так беременность на меня влияет, – пожимает плечами Яли. Улыбается, позволяя слезам течь. Вытирает щеку о рубашку любимого, а Фран целует его в макушку.
– Беременность, – повторяет альфа с заметным теплом в голосе.
– Да, теперь мы…