Система гидравлической передачи на колёса осталась прежней. Увеличилось только количество гидродвигателей.
Короткий нарисовал схему переключения на задний ход. Получилось достаточно просто. Причём, одновременно переключались и багги и прицеп.
На пятый день засунули в салон три кресла. Не прикрепляя их, залезли в новую конструкцию и покатались по ограде Фукса. Двигатель работал чуть громче, чем на первом пепелаце, — нагрузка увеличилась. Но не критично. С расстояния пяти метров его уже не услышишь.
То есть за пять дней сделали несущий каркас и полностью ходовую.
А ещё Пашка, как ответственный за оружие, купил у Гоги коллиматорные прицелы на все калаши, присобачил их на пикатинни и пристрелял в тире на сто метров.
А через два дня съездил в лавку еще, и купил два РПГ седьмых. Гоги предлагал «муху», упорно убеждая, что РПГ‑18 намного, прямо намного, лучше. Но Пашка никогда не стрелял из «мухи», а из семёрки — приходилось. Вот и взял. И десяток камулятивных снарядов.
Короткий, почти каждый день, на два–три часа уходил в переулки Полиса с Ванессой.
Что они там делали — никто не знал. Короткий молчал. Ванесса, профессиональный конспиратор, — тем более. Но все понимали, что Мазур готовит какой–то грандиозный переворот в системе внешников. Поскольку Ванесса никогда не разменивалась на мелочи и всегда доводила дело до конца, предполагать можно было многое. От банального побега доноров с фермы, до полного уничтожения структуры торговли органами.
Потом, до вечера, Короткий работал аргонной сваркой.
В отличие от Пашки, сухого, академичного конструктора, Короткий занимался вопросами комфорта. Защёлки для крепления автоматов, места для рюкзаков, упоры под оружие для стрельбы, кармашки для запасных магазинов, кармашки для фляжек с живцом…
Он всё выдумывал и выдумывал всякие мелкие удобства. Забронировал спинки в два слоя полицейскими пулезащитными щитами, которые взял у Фукса в полицейском управлении. Выгреб все, до одного, обещая, в течение месяца найти в Улье новые.
Но особенно тщательно он работал над защитой пассажиров от летящей грязи и пыли. Герметичное дно корытом, хоть плавай. Крылья над колёсами. Быстро разворачивающаяся мягкая крыша.
Женщины посетовали, что влезая в машину, теперь приходится перешагивать, через борт. Но Короткий их осадил:
— Дамы!… Вы же не в юбках… И мы же не на светские приёмы выезжаем, а на боевые задания. Вот вам — специальные ручки, вот вам — ступенька–ниша, под носок обуви, вот вам — сиденья, как в дипломатическом автомобиле. Да ни у одного воинского подразделения нет таких льготных условий. А вам лень ножку поднять? Уж извините, дорогие, но вы зажрались…
Дамы смутились и отказались от претензий.
Ванесса вечерами терзала Скорого и Короткого. Она вела журнал своих экспериментов и всё пыталась понять — как же действует механизм Улья.
И ещё они с Коротким мозговали над различием между иммунными и заражёнными. Намереваясь превращать новиков в имунных без «белой».
Её позывной «Игла», так и не прижился. Хоть Ванесса на него охотно откликалась.
Сообщение о возможности сливать дары воедино, добавило ей энтузиазма.
Короткий стал подозрительно много времени проводить с Мазур. А сама Ванесса, при встрече с Коротким, начинала как–то по доброму улыбаться. Но спорили они с ним до хрипоты, до крика. До оскорблений, правда, не доходило, но в отсутствии здравого смысла они друг друга уже упрекали. И из этих, зачастую непримиримых противоречий, рождались интересные гипотезы.