Бабка поднялась по лестнице.
Мужики пошли подвезти прицеп к самому дому, чтобы далеко не таскать. Тут Бабка сверху закричала:
— Скорый! Быстро сюда! Быстро, мать твою!
Пашка взлетел по лестнице за пару секунд и влетел в ванную. Машка сидела на закрытом унитазе без сознания, откинувшись на бачок, опустив руки. На полу валялся канцелярский ножик. Из перерезанной вены хлестала кровища.
Он схватил её запястье и включил дар. Матерясь, срастил вены и артерии, затянул рану. Вышел из режима лечения.
Наклонился поднять Беду, но Бабка не дала.
— Я сама. Ещё уронишь.
Легко подняла и понесла девочку в спальню. Положила на кровать, испачкав кровью белые простыни.
— Ну, — посмотрела на Дугина, — и что будем делать? Может уж пусть уйдёт?
— Куда? — не понял Павел.
— Ну, куда… На тот свет.
Скорый взбеленился:
— Я уйду, пожалуй! Ишь ты! Как вы всё просто решаете, бля! Ушла и всё, да?! И никаких проблем, да?! Вот хрен она куда уйдёт! Я не позволю! Не–поз–во–лю! Ясно?!
— Может, это лучше ей самой решить? — спокойно предложила Бабка.
— Бабка, что ты мелешь?! Ей всего двадцать два! Она ещё толком не жила. Она думает, что раз такое произошло, то всё! Конец света!
Пашка немного успокоился.
— Она не понимает, что ещё и любовь тут найдёт, и детей нарожает, и…
Машка застонала. Дугин встал у кровати на колени, лицом к её лицу.
— Маша, ты как?
— Паша, ну зачем ты? Ну, зачем?