— Доча, можно? — Папа топтался на пороге, не решаясь войти.
— Входи.
Он прошел в комнату, присел рядом со мной на кровать и осторожно взял мою руку в свою тёплую ладонь.
— Тин, одевайся, милая.
— В больницу? — исподлобья посмотрела на отца.
— В частный кабинет. Вы просто пообщаетесь. Если нам не хочешь говорить — поговори с Анатолием Ивановичем. Иногда, чужому человеку проще довериться…
— Хорошо. — Вздохнула тяжело и пошла в сторону гардеробной.
Пусть будет так, как они хотят. Отстанут быстрее и вопросов лишних задавать не будут.
В частной клинике было светло и, в какой-то степени, даже уютно.
Но самое главное, здесь не пахло больницей. Ничего не навевало на мысль о боли и страданиях… ничего, кроме меня…
Папа остался в машине, позволив мне самой принять решение и дойти до нужного кабинета.
Анатолий Иванович восседал за массивным дубовым столом, очки сползли на нос, и мужчина поправлял их отточенным движением.
— Можно? — Приоткрыла дверь и заглянула в кабинет.
— А, Кристина, проходи. — Он добродушно мне улыбнулся и пошел ко мне навстречу. Указал рукой на мягкий диван, а сам сел напросит в кресло.
Всё, как в лучших фильмах о сеансе психотерапии.
— Давайте побыстрее с этим закончим. Спрашивайте, что хотите — на всё отвечу.
Я была такой смелой не потому, что хотела рассказать о случившемся, просто понадеялась на врачебную тайну. Проще рассказать — быстрее отпустят.
— Давай, я, для начала, задам тебе один вопрос, и будет понятно от чего отталкиваться. — Анатолий Иванович взял со стола массивный блокнот и ручку.
— Задавайте.
— Ты подверглась сексуальному насилию?