Ради острых ощущений

Когда Теренс вернулся за подносом, я стоял и разглядывал свое отражение в большом зеркале. Вместо того чтобы улыбнуться ему, я медленно развернулся на каблуках и одарил его жестким, прищуренным взглядом.

– Боже правый! – воскликнул он.

– Отлично, – радостно сказал я. – Значит, ты не стал бы мне доверять?

– Ни на грош.

– А что бы ты обо мне подумал? Ты взял бы меня на работу?

– Ну, во-первых, вы бы вообще не вошли в этот дом через парадную дверь. Только с черного хода, да и то вряд ли. Прежде всего я бы основательно изучил ваши рекомендации, но все равно взял бы только в крайнем случае. Вид у вас какой-то ненадежный… и даже… даже немного опасный.

Я расстегнул «молнию» так, чтобы видны были ворот клетчатой рубашки и коричневый пуловер.

– А теперь? – спросил я.

Он наклонил голову к плечу, соображая.

– Да, теперь я бы, пожалуй, взял вас. Так вы выглядите более обыкновенным. Не то чтобы более честным, но менее опасным.

– Спасибо, Теренс. По-моему, это как раз то, что нужно. Обыкновенный, но нечестный. – Я улыбнулся с удовольствием. – Пожалуй, мне пора.

– Вы взяли что-нибудь из своих собственных вещей?

– Только часы, – заверил я.

– Прекрасно.

Я отметил про себя, что впервые за четыре дня он перестал автоматически вставлять в каждое предложение обращение «сэр», а когда я поднял дешевый чемоданчик, даже не пытался забрать его у меня.

Мы спустились к входной двери, где я пожал ему руку, поблагодарил за то, что он так хорошо обо мне заботился, и дал пять фунтов – одну из тех банкнот, что оставил мне Октобер. Он взял деньги с улыбкой и остановился на пороге, разглядывая меня в моем новом обличье.

Я широко ему улыбнулся.

– До свидания, Теренс.

– До свидания, и спасибо… сэр, – сказал он и засмеялся. Следующим свидетельством резкого падения моего социального положения было поведение таксиста, которого я остановил на другой стороне площади. Он отказывался везти меня на вокзал Кинге Кросс, пока я не показал ему, что у меня достаточно денег, чтобы заплатить. Я успел на полуденный поезд в Хэрроугейт и в пути несколько раз поймал на себе неодобрительный взгляд сидящего напротив приличного мужчины средних лет с обтрепанными манжетами. Очень хорошо, подумал я, глядя на проносящийся мимо сырой осенний пейзаж – значит, я сразу же произвожу сомнительное впечатление. Хотя вряд ли это может считаться подходящим поводом для радости.

Из Хэрроугейта я на местном автобусе приехал в деревушку Слоу, спросил дорогу и пешком прошел последние две мили до поместья Октобера, явившись туда около шести, – лучшее время для того, чтобы наниматься на работу в конюшню.