Он немного помялся.
– Товарищ начальник, а что это вы меня всё на вы и на вы зовёте?
– А как к вам обращаться?
– Зовите просто, без фанаберий – Пантелеем. И на ты, пожалуйста, – а то я себя каким-то гимназистом старорежимным чувствую.
– Договорились, Пантелей – на ты, так на ты. И позови сюда Вощинина: вопрос к нему появился.
– Сейчас позову.
Милиционер сходил и привёл из горницы соседа.
Тот встал у порога, перекрестился и замер, стараясь не смотреть на труп.
– Не переживайте, Вощинин, долго я вас тут не продержу, – понимая его чувства, заверил я.
– Так я что – я ничего. Потерплю, коли для следствия надо. Вы чего плохого про меня не подумайте, я ить не трус, в германскую воевал. Просто к покойникам не привык.
– Скажите, пожалуйста, Дужкин был женат? – спросил я.
– Что он – не мужик что ли, – даже обиделся за соседа Вощинин. – Давно уже как Гапку в жёны взял. Только вот деток господь не дал, так и живут вдвоём.
– Гапка – это я так понимаю, Агриппина?
– Она самая.
– И где сейчас находится Агриппина Дужкина?
– Так работает она: сутки через сутки, – пояснил Вощинин. – Сегодня как раз на смену заступила. Вечером с работы придёт. Я ить почему хорошо знаю – Гапка вместе с моей трудится. Деньжищу не зашибает, кто ж им, бабам, хорошо платить станет, но копейка в доме лишней не бывает.
– И о смерти мужа, разумеется, ещё не в курсе? – предположил я.
– Не успели сообщить, – виновато произнёс Леонов.
– Как здесь освободимся, надо будет обязательно сообщить Дужкиной о гибели супругу. Ну, и если получится – допросить. Может, она знает что-то полезное, – распорядился я и вернулся к главному, зачем, собственно, и попросил позвать соседа:
– Скажите, Вощинин, а у Дужкиной волосы какого цвета? Случаем не рыжие?