Когда на полковника Месснера свалилось это известие, он почувствовал, как у него подкашиваются ноги. Лишь огромное самообладание помогло ему не опозориться перед подчинёнными. Через пятнадцать минут он отдал несколько приказов, и когда его кабинет опустел, то он практически рухнул в кресло. Ему не было так страшно в Верденской мясорубке, из которой он вышел без царапины, в отличие от тысяч соотечественников. Впрочем, тогда он не имел ничего, кроме жизни. Да и жизнь та была на порядок хуже нынешней. Сейчас же появилась угроза потерять буквально всё.
Немного придя в себя, он встал, дошёл до шкафа, открыл его дверцу и полминуты смотрел на кобуру с пистолетом. Возможно, уже сегодня ему придётся воспользоваться им. Полковнику всё равно не жить, если склады не найдутся. Так лучше будет пустить пулю в висок. И позора избежит, и семья не пострадает.
Спустя час он получил результаты разведки. И они оказались неутешительными. На том месте, где раньше располагался тщательно охраняемый и замаскированный объект, сейчас находилось заснеженное поле. Никакая маскировка не способна настолько качественно скрыть склад боеприпасов… и тут в груди полковника кольнуло. Он вдруг вспомнил, что сравнительно недалеко, к юго-западу от Витебска в лесах прячется крупный отряд русских диверсантов, которые нанесли урона немецким войскам больше, чем пара советских танковых дивизий. Его местоположение так и не смогли вычислить, лишь примерный квадрат. И немалую роль в этом сыграла великолепная маскировка русского лагеря, полностью копирующая природные картины.
— Только не это, — прошептал он, — нет, нет… нет…
Полковника затрясло, как столетнего деда. Ему, чтобы прийти в себя, пришлось открыть бутылку коньяка и налить дорогого французского напитка прямо в обычный стакан, стоящий рядом с графином с водой, после чего выпить в несколько глотков, пролив часть на мундир. Сто пятьдесят грамм крепкого алкоголя показались ему водой. Но спустя пару минут состояние паники стало уходить. Ещё пять минут спустя он отдал приказ выбросить отделение десантников над той точкой, где ещё вчера находилась территория склада с боеприпасами. И обязательно с радиостанцией.
Спустя два часа.
— Летят, Гриш, — тихо сказал боец ГРУ своему напарнику.
— Угу, летят. Глянь, а один-то не разведчик! Никак парашютистов хотят сбросить или груз, — откликнулся второй. Вскоре стало ясно, что верным было первое предположение.
— Один, два, три… двенадцать, Гриш. И прыгнули на обычных парашютах.
— Угу, — вновь угукнул тот, не сводя с врагов внимательного взгляда через бинокль. — Кажется, один радист.
Немецким парашютистам сильно не повезло. Та маскировка, которая скрыла вражеские склады от взглядов со всех сторон, работала на небольшой высоте. И когда парашютисты вдруг обнаружили, что падают не на поле, стало поздно. Минимум двое разбились насмерть или потеряли сознание от сильнейшего удара о препятствие. Один из этой парочки рухнул прямо на ствол зенитки «ахт-ахт», хотя и попытался отвернуть от неё, но, увы, не вышло. Второй ударился о вышку. Ещё двое получили серьёзные травмы. Радист оказался в числе пострадавших.
— Ну, начали, — сам для себя прошептал осназовец. Затем он аккуратно положил бинокль на кусок белого холста справа от себя, взял в руки СВТ и приник к оптическому прицелу. Первая пуля попала в футляр на спине пострадавшего парашютиста. Боец готов был поставить на кон всё за то, что там хранилась радиостанция. Следующий выстрел сразил одного из охранников складов, выглянувшего из блиндажа на шум. Третий выстрел сделал кто-то из другой пары снайперов, засевших рядом с вражеским объектом.
Этой ночью на «дугласе» на Витебщину прилетели шестнадцать бойцов ОСНАЗа ГРУ. Практически без отдыха они выдвинулись в сторону крупного немецкого склада, данные по которому получили ещё в Москве. Там же их проинструктировали ничему не удивляться и замечать любую мелочь, если та покажется им хоть чуть-чуть странной. А последних было столько, что впору было сойти с ума или брать фотоаппарат и снимать каждый свой шаг. Уже с момента высадки крепкая психика мужчин, не ставящих ни во что ни бога, ни чёрта, дала слабину при виде крошечных легко одетых девушек со стрекозиными крылышками. На ладони у Гриши таких бы пара уместилась. Затем были не то волки, не то собаки, не то росомахи или нечто, вобравшее черты этих животных. Казалось, что дальше удивляться нечему, но тут пара крепких парней в волчьих полушубках с немецкими автоматами за спинами взяли и… обратились в крупных волков. Тут уже вспомнили молитвы даже те из осназовцев, кто мнил себя зачерствевшим атеистом. Амулеты, выданные им лично здоровяком с монгольскими чертами лица, не удивили вообще. Да и предупреждали их в Москве об этих вещах. Даже приказали всеми правдами и неправдами «потерять» их, чтобы потом передать в управление. Вот только монгол будто знал про приказ и предупредил, что такой растерёха пожалеет стократ. И Гриша, посмотрев ему в глаза, посчитал, что будет правильнее вернуть амулеты после операции. Уж с родными командирами он как-нибудь разберётся, не в первой ему испытывать их гнев.
Незадолго до рассвета группа осназовцев и партизан-оборотней вышла к цели. Здесь монгол и ещё несколько невысоких худощавых парней превратились в птиц и улетели. Вернулись через полчаса, закинули в поясные подсумки несколько необычных камней и улетели вновь. Кстати, камни, что лежали в трофейных немецких ранцах, охраняли здоровенные оборотни, повадками так и смахивающие на медведей. Гриша совсем не удивился бы, узнав, что эти крепыши могут перекидываться в косолапых. К тому моменту, когда вокруг забрезжил рассвет, вернулись люди-птицы, истратив все камни, и повели отряд прямо в сторону складов. По пути монгол сообщил, что вокруг немецкого объекта стоит непроницаемое для всех кольцо. Также имеется маскировка, скрывающая склад от чужих взглядов уже в нескольких шагах. Для того, у кого нет нужного амулета, здесь теперь располагается обычное поле.
Как только отряд оказался на охраняемой территории, то оборотни набросились на немцев, как волки на овец. Осназовцы сделали для себя пометку, что странные партизаны предпочитают ближний бой. И в нём они поистине страшны!
Казалось бы, куда больше удивляться-то? Но вышло, что есть куда. Бойцы ГРУ были шокированы, когда увидели, что выстрел из винтовки в упор ничуть не повредил партизану в волчьем полушубке. А второй, попав под очередь пулемёта и оказавшись сбитым с ног, спустя несколько секунд поднялся, сплюнув кровью, и голыми руками уничтожил пулемётный расчёт. После чего умчался дальше, демонстрируя активность человека, которой просто быть не могло после такого тяжёлого ранения.
— Ладно, с основной частью охраны мы разобрались, — спустя час с небольшим боя сказал командиру группы ОСНАЗа монгол. — Дальше вы сами, а нам пора. Амулеты не терять, спрошу за каждый.
И ушёл, забрав своих партизан, что вышли, словно из сказки про серого волка и Бабу-ягу.
Впрочем, шестнадцать бойцов ГРУ в текущих условиях легко завладели ситуацией. Частью добив, частью загнав в укрытия и принявшись планомерно оттуда выдавливать немчуру. Тыловики из складских и немногочисленная охрана ничего не могли противопоставить своим убийцам, которых не было видно и почти невозможно обнаружить по звуку. Полный захват складов — это дело одних суток, максимум, полутора.
*****