— Иван Андреевич, — произнёс он. — Лучше так.
— Как скажете. А теперь расскажите, что здесь происходит и откуда вы все.
Как оказалось, работы проводятся уже четвёртые сутки и примерно ещё через двое должны завершиться. Насчёт рабочих я почти не ошибся. Большая их часть была в самом деле советскими военнопленными, попавшими к гитлеровцам ещё в сорок первом году. Содержались они в так называемом командирском концлагере южнее этого места. Вместе с ними работали мужчины из еврейского гетто, расположенного в Шарковщине. Главной новостью для меня стало то, что в нескольких километрах спешно возводится ещё один точно такой же аэродром. Там точно также работают военнопленные.
— Догадываемся, конечно, — спокойно ответил майор на сообщение о предполагаемой зачистке после работы. — Почти все. Хотя многие надеются, что всё обойдётся. Многие из нас рады нормально поесть перед смертью. В лагере нас кормят баландой из картофельных очисток и ботвы. И всё это в земле, немытое. Самые слабые умерли от подобной кормёжки ещё в прошлом году. Ну, и зимой был страшный мор. Сейчас нас вместо пяти тысяч осталось шестьсот душ.
— Напасть на немцев и помереть в бою не появлялось желания?
— Почему не появлялось? Оно и сейчас имеется. Жаль, что не у всех, — он тяжело вздохнул и закашлялся. — Нас семьдесят девять человек всего таких. А немцев под пять сотен штыков. Остаётся надеяться на то, что нас не успеют пустить в расход до прилёта их лётчиков. Хотим хотя бы несколько этих хвалёных асов удавить. Это в небе они герои, тьфу, — майор сплюнул на землю, — а на земле просто вши, которых ногтём раздавить можно.
— А если не прилетят?
— Значит, попробуем прихватить вертухаев хоть сколько-то.
— Знаешь, Иван Андреевич, с этим я тебе смогу помочь. Не только лётчиков на два метра в землю закопаем, но и вас вытащим. Только не сегодня, конечно. Если что, то с пилотами мы будем разбираться без вас.
— А мы куда?
— К нам в партизанский отряд или в Витебск, — и тут же спросил. — Слышал, что Красная армия ведёт бои в городе?
— Так это правда? — собеседник даже подался ко мне. — До нас только слухи доходили о нашем наступлении. И за них фашисты сразу расстреливали. Вон туда отводили, — он махнул рукой куда-то в сторону, — ставили у ямы и пускали пулю в затылок.
— Правда, правда, — кивнул я. — Только уточню, что в городе ведёт бой десант, удерживающий плацдарм. А основные силы бьются в семи километрах, примерно.
— А давно?
— Уже несколько дней.
— Сдюжат, как считаете, товарищ военинженер?
— Сдюжат. Все силы брошены на помощь десанту и наступающим частям. Немцы потеряли уже несколько тысяч солдат только убитыми, десятки машин и танков, десятки орудий. А один их бронепоезд даже был захвачен и сейчас в Витебске бьёт прямой наводкой по своим бывшим хозяевам.
— Прямой наводкой? — переспросил он.
— Ну, я не особенно разбираюсь в этих нюансах, — признался я, поняв, что его смутило. — Главное, что бьёт, а как и куда — дело десятое.
— Ну да, вы же не артиллерист.