— Вот… Я составил протокол… и повел ее вниз. Мы описали ее вещи, составили расписку. Я разместил ее в камере и принес ей чашку чая. Когда я совершал первый обход, она крепко спала.
— Так когда же она приняла таблетки?
— Наверное, с чаем. Она, видимо, спрятала их в кулаке, пока находилась в уборной. На ней был кардиган с карманом, и она держала в руках носовой платок. Когда я проверял содержимое сумочки… — дежурный заторопился, стараясь оправдаться, — …я увидел пузырек со снотворным, в нем еще оставалось несколько таблеток. Она даже спросила меня, можно ли ей принять одну. Она поступила очень умно…
— То, что она оказалась гораздо умнее вас, это несомненно.
— Естественно, если бы пузырек был пуст, я бы что-то заподозрил…
— Послушайте, одно то, что арестованная принесла их с собой в сумочке, должно было стать поводом для подозрений. Или вы считаете, что люди постоянно носят с собой снотворное, выходя из дома?
— Нет, сэр.
— Отправляясь в «Сейнсбери» или «Бутс»? Или в библиотеку? — Молчание. — Когда вы обнаружили, что она мертва?
— Во время третьего обхода, сэр. Это было почти в пять. Я заметил, что она не дышит. Я сразу же вызвал врача, но оказалось уже поздно.
— Согласен, если она не дышала, несомненно, было уже слишком поздно. Вам это сразу не пришло в голову?
— Да, сэр, — пробормотал сержант. На его лице застыла маска страдания и унижения.
— Бэйтмен, от вас в органах правопорядка примерно столько же пользы, сколько от суспензория[46] в женском монастыре. — Молчание. — Вы понесете за это ответственность. — Пауза. — Первым делом вы лишитесь звания сержанта.
— Если бы я…
— Вы отстраняетесь от службы. Вам сообщат о разбирательстве. И до тех пор я видеть вас не желаю. Идите.
Не успела закрыться дверь за несчастным сержантом, она тут же открылась снова, впуская молоденького констебля.
— Сэр, там заключенный из камеры номер три. Он желает сделать заявление о своем местопребывании вчера днем.
— Ну так я полагаю, вы достаточно прослужили здесь, чтобы справиться с этим без излишнего нервного напряжения.
— Прошу меня простить, но он требует вас.
Заключенный в камере номер три доедал свой завтрак, вытирая тарелку кусочком хлеба.
— Одна звезда за удобства, инспектор, но твердые две за кухню. Я не помню, когда ел такие превосходные яйца всмятку.
ebooksa