Апогей

— ...и все эти записочки. Ты видела, Крис? Как настоящие голубки.

Пошло и примитивно. Но я их понимала: чем тут еще заниматься в свободное время?

— Спорю, он сейчас просит твоей руки у Захарии? Но черта с два, для начала он должен поговорить со мной. Даже не знаю, дам ли я свое добро... ты все-таки моя младшая сестра. Знаешь, пусть помучается недельку-другую.

— Я пойду. На мне сегодня еще уборка западного крыла. — Пробормотала я, поднимаясь и подхватывая свой поднос. — Надо управиться до вечера.

— Эй, погоди... да ты же еще даже ничего не съела! — Воскликнул брат, недовольный тем, что я до сих пор держу его на расстоянии.

— Ну, это же не омары с трюфелями. — Усмехнулась его подруга тихо, за что была награждена мрачным взглядом от Кнута. — Правда глаза колет?

— Все нормально. Просто у меня тоже пропал аппетит. Как ты и сказал. — Улыбнулась я, оставляя их за своей спиной.

Оскорбления на Крис не действовали, а вот безразличие — очень даже. А меня в последнее время действительно не заботили ее мысли касательно моего поведения. В ее глазах я была предательницей, продажной женщиной, которая даже после убийства семьи, не смогла возненавидеть своего "любовника". По ее мнению, мне здесь нечего было делать. Кстати, я тоже задумывалась об этом все чаще.

Выйдя из столовой, я медленно осмотрела толпу, движущуюся по коридору. Идти в западное крыло и начинать уборку совершенно не хотелось, но вряд ли тут кого-то заботили мои желания.

Мой рассеянный взгляд наткнулся на мужчину, который стоял возле стены, изучая пол под ногами. Узнав в нем Молчуна, я поспешила подойти, хотя выглядел он в достаточной мере задумчиво и хмуро, чтобы у любого отбить желание лезть к нему.

— Насчет твоего вопроса... — Начала я без предварительного приветствия. — Я не убийца, я даже не представляю себя в роли мрачного жнеца для Амана. Я знаю, что он сделал. И я ненавижу его, но по своему... эта ненависть желает заглянуть ему в глаза, а не вырвать сердце. — Я замолчала, задумавшись. Молчун стоял напротив, засунув руки в карманы и выглядя как обычно — мрачно и слегка раздраженно. — Сначала заглянуть в глаза, а потом уже вырвать сердце.

— Пройдемся? — Предложил он совершенно неожиданно, сбивая меня с толку.

Пройдемся?! Я была рада, хотя и знала, что его предложение прогуляться не включает в себя наличие неба, солнца и свежего воздуха. По которым я безумно скучала. Все-таки над нами, за границами этого бетонного потолка сейчас вступало в свои права лето, и я знала, что лицезрение буйно цветущей жизни помогло бы моей душе исцелиться гораздо быстрее.

Когда я кивнула, Молчун отошел от стены, и спустя несколько минут я поняла, что мы идем к плохо изученному мной северному крылу. То, что я следовала за Иудой, а не шла рядом, а еще места, которые он решил посетить, не давали спутать эту прогулку со свиданием. И все равно, из этих двух вариантов каждый встреченный нами человек, судя по продолжительным взглядам, выбирал второе. Как я и думала, Иуду это совершенно не волновало.

И когда мы дошли до бронированной двери с кодовым замком и яркой надписью вверху "посторонним вход воспрещен", я поняла, что на этом наша "прогулка" подошла к концу. Он изначально намеревался что-то показать мне? Это как-то связано с его сегодняшним вопросом?

Видя мою растерянность, Иуда заговорил:

— Захария — хороший пастырь для нашего стада, тебе так не кажется? — Я недоуменно хмурюсь, и Молчун продолжает: — Он — прирожденный лидер, с этим не поспоришь, но больше всего мне в нем нравится его одержимость правдой. Он готов нести ее в глубины ада, если потребуется. Но ведь не существует половинчатой правды, ты согласна? И то, что такой человек вдруг решает пойти по этой кривой дорожке, несколько смущает. И я, как его истинный последователь, хочу помочь учителю. Хочу чтобы правда обрела целостность, стала полной.

Это был первый и последний раз, когда Молчун выдал монолог такой длины. И я была ошарашена. Не столько его откровенностью, сколько пугающей таинственностью его слов. О какой правде шла речь? Что именно я должна была узнать сейчас?

— Что... что все это значит? — Спрашиваю я, следя за тем, как он вводит длинный код, заставляя титановую дверь отъехать в сторону.

— Я не считаю тебя дурой, как все остальные. — Пробормотал глухо Иуда, проходя в открывшийся коридор. — Думаю, ты и сама все поймешь.