— Вы хотите сказать…
— Да, я сирота лишённая родительских наставлений и опеки, — Мелина горько вздохнула и поникла всем телом.
— Примите мои соболезнования, — хозяин кабинета, неожидавший такого признания, слегка смутился, — да вы садитесь, садитесь. Не на допросе ведь.
— Спасибо, — сказала Мелина и с грацией, не вяжущейся с костюмом, присела на краюшек предложенного стула.
— Но ваша родня? Я уверен, что им небезразлична ваша судьба.
— Как раз моя судьба их совершенно не волнует. Другое дело моё наследство…
— Не надо так драматизировать. Возможно вы, пребывая в скорби, неправильно оценили слова и поступки своих родных…
— Пока я была в глубоком трауре моя родня надёжно изолировала меня от внешнего мира. Я не придавала этому значения, пребывая в печали, но когда молитвы Всевидящему вернули меня в мир людей, я поняла, что родня злоупотребляет доверием моего покойного отца и бесстыдно пользуется моими средствами. Я оказалась абсолютно беспомощна и беззащитна. Мне помог наш старый слуга, но, к сожалению, он не успел завершить задуманное, — Мелина приложила к глазам, не понятно от куда взявшийся, платок, — моя единственная надежда — добраться до родни с материнской стороны и умолять их о помощи.
— Но зачем вам этот маскарад? Спасая своё состояние — вы губите свою честь.
— Если бы речь шла только о состоянии… Я спасаю свою жизнь!.. — и Мелина очень убедительно разрыдалась.
«Бурные аплодисменты.» — хихикнула Алька.
«Не мешай. Я в образе.»
— Роль защитника следовало бы доверить полиции, — назидательным тоном напомнил важный чиновник, — власть и закон защитят надёжнее недостойного притворства.
— Увы, закон не на моей стороне, — и столько горькой обиды было в этих словах, что у чиновника на лице даже сострадание появилось.
— Ну, ну… — только и сказал он. И было понятно, что, ни будь ему стол преградой, он бы заключил бедное дитя в отеческие объятия.
— По букве закона я, как несовершеннолетняя, нахожусь в полной зависимости от моих коварных опекунов. Их связи и возможности лишают меня даже призрачной надежды на справедливость. Поверьте мне, мой поступок не результат романтических бредней — это акт отчаянья, порождённого страхом.
— Но я, как лицо официальное…
— Молю вас, оставьте всё как есть. Сделайте вид, что вы никогда меня не видели. Цель моих странствий близка. Не дайте всем моим усилиям кануть всуе, — Мелина громко всхлипывала и заламывала руки.
Кульминацией действа стала попытка коленопреклонения. К счастью неудачная, чиновник успел выскочить из-за стола и подхватить Альку (вернее, Мелину). Продолжая рыдать, та прижималась к его мундирному плечу и дрожала всем телом.
— Ну же, ну же… — повторял растерянный мужчина, похлопывая Альку отеческой рукой, — Такая смелая и решительная девушка и столько горьких слёз… Мы не дадим вас в обиду. Мы обязательно что-нибудь придумаем.
ebooksa