— Как рано?! Куры уж два яичка тебе снесли, а Васька усатый мыша поймал.
— Тоже мне? — хитро прищурилась Маша.
— Вставай, вставай, соня, а то я в церковь опоздаю.
— А я? Ты что же, меня не возьмешь?
— Да ведь, мать моя, родители твои строго-настрого мне перед отъездом наказали ни про Бога, ни про церковь тебе не рассказывать.
— А почему?
— Потому, мол, что Бога нет, а в церковь только неграмотные старушки ходят.
— А на самом деле Бог есть?
— Конечно, есть, — перекрестилась бабушка, — вот Он, — и показала на темную икону в углу.
Маша в длинной белой рубахе прошла через всю избу к иконе, влезла на стул и долго глядела на кроткую красивую женщину с ребенком на руках.
— Вот этот маленький мальчик — Бог? — удивилась она. — А это его мама?
— Да. Младенца зовут Христом, а Богородицу, как и тебя, — Мария.
— Правда?! — ахнула Маша.
Маленький теплый огонек от лампады вздрогнул, и в его неверном свете Маше показалось, что Богородица чуть заметно улыбнулась. Она удивленно оглянулась на бабушку: видела ли она, но бабушка старательно отрезала от каравая душистые ломти черного хлеба.
— Ну ты пока ешь, а я в церковь схожу. Праздник сегодня большой — Рождество Христово.
— А где Он родился, в Москве?
— Нет, в жаркой стране Палестине, в простой пещере, где коровы да козы жили.
— Если ты меня с собой не возьмешь, — серьезно сказала Маша, — я вот так, босая, в одной рубахе, выйду на двор и закоченею на холоде.
— Что ты, что ты, мать моя! — испугалась бабушка. — Ладно уж, пойдем.
Ах, какой чистый, искристый снег засыпает на Рождество всю Россию! Идут Машенька с бабушкой по белому хрустящему ковру в церковь, а за ними толстый Васька торопится, будто его звали.