Парень, на котором кольчужная броня, с подпоясанным табардом, расписанным четырьмя квадратами – алым и белым, опустил руку в кисет и тут же на ней оказался маленький флакон, с прозрачной жидкостью. Тут же он его откупорил и выпил содержимое и бросил его обратно, со стекольным бренчанием он приземлился на дно кисета.
Азариэль, не обращая на него внимания, стоит у окна и разглядывал те серые виды, повисшие над этим местом, находясь в своей маленькой келье. Вокруг него пространство сдавливали узкие каменные и безликие стены, ставшие единым монолитом. Единственное, кроме холодных бетонных полов и остывших стен, что было в келье это сундук для вещей грубая, лежанка, представленная кусками сшитой ткани, донельзя набитой соломой.
– Скажи, Флоренций, что там у тебя? – отвлёкся через полдесятка секунд на бренчание Азариэль, потерев руку о рукав грязного камзола.
– Да так, чтобы быть спокойным. И прежде чем ты спросишь – нет, это не алкоголь. Такое зелье из травок, чтобы…
– Чтобы что?
– В своё время, в одной из зачисток фортов, на меня колдун наложил заклятье страха. Хоть эффект от него спал, но до сих пор меня мучает напряжение, жуткое ожидание повторение паники. Вот я зельем и спасаюсь, – придушенно дал ответ Флоренций.
– Хорошо, – Азариэль посмотрел на человека, который стоит у него в дверях; среднего роста человек, с обветренным лицом, редкой чёрной бородкой, широкими губами, добродушными карими впавшими глазами на округлом лице.
– Хоть ты сам и помылся, так может, и одежду сполоснёшь? – с насмешливой требовательностью вопросил Флоренций. – А то ты посмотри, какая она у тебя грязная?
– Ничего страшного. Скоро, совсем скоро я получу другую, – ответил Азариэль и обратил взгляд в окно, находя там только бездонную тоску; высший эльф полон раздумий о грядущем сражении и тяжелее всего ожидание сражения. Практически неделя прошла с тех пор, как Люций «наградил» его меткой, которой мер заведёт ставленника шестнадцати в ловушку.
Погода за окном соответствует тем тяжёлым мыслям, что изъедали отягощённый разум альтмера. Небо выкрасилось в идеально серый цвет, скрывшись под не тёмно-серыми свинцовыми дождевыми облаками. Это оказались идеально серые тучи, подобные цвету камня, монотонные облака, давящие на душу альтмера монолитностью и словно обрекающие на отчаяние.
– Скажи, Флоренций, кто ты в ордене Клинков? – спросил Азариэль, лишь бы отвлечься от серости облаков.
– Я капитан братства.
– И тебе дали командовать десятком братьев-рыцарей? С твоей… проблемой? И ведь с тобой не только Клинки, но и сотня «полубратьев».
– Да, так и есть. Доверили командование, и я не опозорю ордена. Мне ведь поручена славная миссия, не так ли?
– Да, – меланхолично ответил Азариэль, понимая, что сегодня, скорее всего, они все погибнут под натиском клинков врага.
Сегодня, на этом отдалённом острове, вдалеке от всех тягостей и очей мира, суждено решиться судьбе Тамриэля. Вряд ли они выживут под напором всех сил даэдра. Азариэль глубоко вдыхает, стараясь примириться с близкой смертью, но всё равно тревога и отчаяние изводят его, он поднимает ладонь и видит, как та трясётся в лёгком треморе.
– У тебя ещё есть… успокаивающее? – помявшись, спросил эльф.
– Да, – воин подбросил флакон и Азариэль его ловко словил, тут же откупорив и опустошив. – Держи.
По горлу потекла горьковатая жидкость, дланью душевного покоя расстилаясь по телу и душе и даруя лёгкое облегчение.
– Спасибо, – послышались слова, полные облегчения.