Всё начинается с запада

– Понятно, – сдержанно вымолвил Люций.

– Боль. Она терзает тебя, – не отводя глаз от алтаря, продолжает твердить жрец. – Родители. Потом Орден. Долгие испытания. Посмешище перед другами, – Люций заметил, что голос Ильго стал более глубоким, а в речи пропал акцент. – Тяжело стал рыцарем.

Ильго замолк, поднеся чашечку себе к носу и глубоко вдохнул остатки благоволения, и возложил руки на алтарь, продолжая говор:

– Люций Лирион, ты желал свободы, но Орден. Ты видишь в Ордене силу. И сомнения.

Люций помнит, что в юношестве часто задумывался о свободе для народа Тамриэля, о том, чтобы люди жили более вольно, но года, проведённые в Ордене показали ему, что абсолютное отсутствие норм может привести к самому низкому падению, и Империя – это тот порядок, который защищает материк от хаоса.

– Откуда ты всё это знаешь? – удивляется рыцарь.

– Мой господин говорит со мной. Бал. Он и рассказывает о тебе. Тебе ничего не скрыть от его глаза.

– Хм и что же ещё он говорит?

– Ты хочешь воли. И признания. Ты в Ордене, ибо считаешь, что он поможет тебе. Не света, но для себя. Такова твоя глубинная мысль, – жрец взял в руку горсть какой-то пудры из подсумка и сыпнул его на камни и те, ярко сверкнули, а вещество наполнило всю палатку и в нём родились образы. Там можно разглядеть воина, могучего рыцаря, в лицо которого вглядывается Люций и находит там… себя. Тем временем этот человек окружён золотистыми песчинками, которые преломляют свет в новые картины и ныне воитель вокруг множества последователей, что тянут к нему свои руки. А потом главу воина венчает золотой венец, а сам он раздаёт приказы, повелительно вытянув руку с серебряным жезлом.

– Эта будущее… желания твои.

– Нет! – взревел Люций. – Ложь… твой бог всего лишь лжец.

– Может и так. Я всего лишь скромный его слуга. Правда, – пожал плечами Ильго. – Вот моё дело.

– И в чём же правда? – осторожно спросил Люций, готовясь выхватить меч, если услышит что-нибудь созвучное с учением культов даэдра.

– Истина проста. Необходимо выбросить всяк запрет души и жить по наитию. Мы так живём. И ты так хочешь жить.

– Нет… я должен служить Ордену, – протестует Люций. – В его служении суть моей жизни, Ильго.

– Старое – ветхо, его нужно выбросить. Чем меньше стеснений, тем лучше. Мы не приносим жертв крови, не желаем смертей. Просто живём, как восхотим.

– Так, хватит! – чуть прикрикнул Люций. – Мне нужно идти.

– Иди, но не забывай того, что я сказал тебе от истины, чем меньше стеснений, тем шире путь к земной сласти, – бросил напоследок Ильго, прежде чем Люций скрылся за пределами шатра. Будь смелее.

Люций быстро вышел из помещения и направился на всём ходу прочь из этого поселения. Он не нашёл тут признаков скверны, о чём доложит Ремиилу, но эти слова Ильго… свобода, воля. Люций действительно любит какую-то вольность, но даже не смеет себе позволить того, что творит Ариан в операциях.

– Я не предатель, – бубнит себе под нос рыцарь покидая селение, вспоминая, что его навещали крамольные мысли, жалкие мечтания о лавровом венце, и посту главы Ордена, где он своей рукой выпишет новые приказы и освободит всех братьев и сестёр от некоторых дремучих правил вроде привилегий рыцарства и некоторых запретов. Но не более того – всё чинно, благородно и сдержанно. И эти слова Ильго – меньше себя стеснять – о чём они? Люций просто выкинул их из головы, направляясь к своему лагерю и не найдя в этом селении чего-то интересного для Ордена и теперь Ремиил будет противостоять Амрену в его стремлении тут всех перебить. Чем может грозить просто кучка туземцев?