Что происходит, когда мы говорим «мой ребенок»?
• Микроразрыв отношений с отцом ребенка. Мгновенный. Но если так говорить постоянно? Если каждый день только так и относиться к общим детям?
• Мы начинаем воспринимать ребенка как свое продолжение — со всеми вытекающими отсюда последствиями. Должен быть таким же, как я, любить то, что люблю я. И так далее.
• Подсознательно ребенку постоянно приходится выбирать, с кем он сейчас — с папой или с мамой. Даже если они живут вместе, он все равно чей-то. Или мамин, или папин. Третьего не дано.
• Часто мы еще и явно делим детей в семьях. Этот — папин, этот — мамин. У одного ребенка прочнее связь с этим родителем, у другого — с другим. На кого более похож, кому более интересен и понятен. И все вроде бы довольны, минимум конкуренции. Но ребенок может получить максимум, только будучи и маминым, и папиным. Одновременно.
• Иногда ребенок «мой» только тогда, когда он хороший, а в остальных случаях — «папин». Так происходит постоянная манипуляция чувствами ребенка. Хочешь, чтобы я тебя любила? Делай, как я говорю. А быть папиным — это «просто ужасно».
• Если ребенок мой, то и все решения я принимаю сама, о его воспитании, развитии и вообще. Я беру на себя ведущую роль. Я становлюсь «номером один» в этом вопросе.
• У мужчины часто нет желания заниматься детьми, потому что мужская природа — лидерская. Но мы ставим его в условия, когда нужно подчиняться женщине, исполнять ее условия при общении с «ее» ребенком… Кто на это согласится? Нужно иметь огромное желание быть отцом, чтобы, несмотря на такое женское сопротивление, отцом таки стать.
В целом такое собственническое отношение к детям не создает единства в семье. Это лишь еще один повод для раздоров и ссор. Тогда не получается дружной и крепкой семьи, целостных отношений, нет общности внутри маленькой системы. И это сказывается на детях и на их жизни после. Дадим слово моим читательницам.
«Я была папиной дочкой, а сестра — маминой. Это всех устраивало. Мы не делили ни маму, ни папу. У каждой было свое место, своя тихая гавань. Но, когда отец умер, мне было семь лет. Я потеряла свою точку опоры. Словно весь мир рухнул. Чья я теперь? Я уже не мамина. И как бы ни старалась, маминой — не стала. Но уже и не папина — папы ведь нет. До сих пор ищу эту точку опоры в мире — пока не нашла».
«Мама всегда говорила, что я папина. У меня его походка, повадки, манеры. Я, по ее мнению, такая же безнадежная. В отличие от брата, который мамин. Я всю жизнь маме доказывала, что я тоже хорошая. Брат ничего не добился. А у меня успешный бизнес. И теперь она с гордостью всем тыкает — это моя дочь. Мне противно это слышать. Я своя собственная».
«Когда я приносила домой пятерку, я всегда становилась на целый вечер — маминой дочкой, это было так здорово. Чувствовать, что тебя любят и принимают. Хотя бы один вечер. Поэтому я очень старалась приносить пятерки. Если же я приносила четверку или тройку — мама говорила, что я „папашино отребье“. Что из меня ничего не выйдет. Это было так больно. Я с детства поняла, что папа — это не тот человек, которого можно любить».
«Когда моя жена грозит мне разводом, она всегда кричит, что заберет с собой ее детей. Меня это дико бесит. Потому что это не только ее дети, я тоже имею право голоса, хотя это никого и не волнует».
Картина, на мой взгляд, нерадостная. Но для нас вполне привычная. Только в создании человека всегда участвуют двое, он приходит сюда к нам обоим — к папе и маме. Мы не можем родить ребенка сами от себя, непорочное зачатие последний раз случилось две тысячи лет назад. Ребенок по факту своего рождения не может быть «мой». Он всегда «наш». Вопрос в том, согласны ли мы это признать — либо боремся с этим фактом.
Давайте посмотрим, что произойдет, если мы примем этот очевидный факт, если мы будет говорить «наш ребенок», даже если мужа нет сейчас рядом?
• Во-первых, у ребенка появляется папа. На тонком плане. В упомянутом выше методе расстановок, например, считается, что, пока мама не позволит ребенку любить своего отца и брать от него энергию, ребенок этого сделать не сможет. В этом смысле слово «наш» — разрешающее, побуждающее к действиям.
• А дальше ребенок становится объединяющей силой для своих родителей. Он становится прочной нитью, связывающей их обоих на веки вечные. Это укрепляет семью, выводит ее на другой уровень.
• Ребенок сохраняет связь с обоими родителями, а родители — сохраняют связь с ним. Что ценно и для детей, и для родителей — особенно для пап.
• Если ребенок «наш», то уменьшается возможность для того, чтобы через него тешить свое ложное эго или сбывать свои личные мечты для каждого из родителей.
• Появляется здоровое ощущение, что ребенок — это не я. Что это все-таки отдельный человек. Не все его достоинства — мои, не все его недостатки — мои. В нем есть лишь часть меня.
ebooksa